Нильфешни из Хаоса
Шрифт:
— Лапшаус?
– вспомнила она.
Порождение поднялось на задние лапы, потянуло себя за длинное ухо.
— Лапшаус Ки'вай Да Тор, - назвался он, чуть шепелявя.
– И Лапшаус не умеет ловить мышей.
Порождение выглядело точно также, как и на фото, которое скидывал Крэйл. А ведь тогда у нее появилась мысль, что шанатар просто ее разыгрывает. А после возвращения... как-то и не было времени расспросить его, что это за Лапшаус.
— Лапшаус хороший, - сказало ушастое порождение, присаживаясь на заднюю часть тела.
– Старался.
— А об опрокинутой
– Лапша, можешь идти.
Порождение вцепилось в Марори несчастным взглядом, и она поманила его к себе. Существо не пришлось просить дважды: оно забралось на колени и довольно потянулось за кусочком еды с тарелки. Крэйл даже не пытался сделать вид, что недоволен такому грубому вторжению в их уединение, но и спорить не стал. Просто в шутку погрозил ушастому кулаком.
— Извини, что я сбежала, - сказала Марори, когда они с Крэйлом распили еще по бокалу сока.
— Я должен был догадаться, что ты все равно поступишь по-своему, - не поворачивая головы, ответил он.
– Но почему-то понадеялся, что инстинкт самосохранения в тебе сильнее, чем желание вытащить из Хаоса одну светлую задницу.
—Жаль, что разочаровала.
— Да ладно, Кусака, когда ты хоть о чем-то жалела?
– улыбнулся он каким-то своим мыслям.
– Ты всегда делала то, что считала нужным. Тебе за это частенько попадало больше, чем способен вынести крепкий здоровый мужик, но ты все равно каким-то удивительным образом встаешь и идешь дальше. И у тебя все получается.
— Это такой грубый комплимент, Клыкастый?
– Она почесала Лапшауса за ухом и тот довольно пригнул голову.
— Я не силен в комплиментах, ты же знаешь. Просто сказал, что теперь мне кажется, если бы каждый из нас делал также, возможно, мы бы сейчас не прятались по норам. Иногда нужно рисковать, даже если шансы на победу один к ста.
Если бы только он знал, что за всеми ее рисками стоит одна очень неприятная особа, которая в буквальном смысле шла по трупам, чтобы достигнуть своей цели - мести.
— Тринадцатая... я...
– Марори сглотнула.
– Делала такие вещи, о которых мне противно вспоминать. Хотела бы забыть, но вряд ли смогу.
Крэйл не дал ей закончить, подвинулся ближе и осторожно, стараясь не причинить боль, улегся головой ей на колени. Лапшаус недовольно заурчал, но в итоге подвинулся, освобождая место.
— Марори Шаэдис, мне, если честно, совершенно плевать, что было до того, как появились «мы». Я тоже убийца и злодей, но мне и в голову не придет жалеть хоть об одном своем поступке. Знаешь почему? Потому что я такой, как есть. Меня можно ненавидеть или любить, но мне самому до этого нет дела. Пока речь не заходит о тех людях, которых что-то для меня значат. Грубо говоря, я бы не хотел, чтобы ты думала, будто я какой-то кровожадный крокодил.
— Именно так и думала.
– Марори отодвинула волосы с его лба, погладила кончиком
– Мир?
— Только потому, что дать тебе по заднице сейчас будет настоящим избиением младенца и надругательством над бесчувственным телом, - хмыкнул он. И, вновь став серьезным, добавил: - Я волновался, Кусака. Не знаю, что бы делал, если б ты не вернулась. Поэтому старался не думать об этом.
— Мысль о том, что один ископаемый шанатар обещал мне свидание, не дала мне погибнуть, - улыбнулась Марори.
– Клыкастый, я бы сделала это для любого из вас. А любой из вас сделал бы это для меня. Ни за что не поверю, что вы бы дали мне пропасть в Хаосе и даже не попытались вытащить обратно.
— Это не повод думать, что у тебя жизней больше, чем у кошки.
— Ну хватит уже ворчать.
— Только после того, как пообещаешь больше ни на шаг от меня не отходить.
– В выражении его лица не было и намека на насмешку. Он не просил, он требовал однозначный ответ.
— Рядом с тобой мне спокойнее, - шепотом сказала она.
– И, боюсь, я слишком сильно тебя люблю, ископаемый шанатар, чтобы мое сердце не кровоточило от мысли о еще одном расставании. Так что не добивай свою непослушную младшую Шаэдис, потому что обещаю, что прямо сейчас залью тебя всего слезами.
Он все-таки смахнул Лапшауса, порывисто поднялся на колени и обхватил ее лицо ладонями. Простое прикосновение даже сквозь два огромных пластыря отозвалось во всем теле приятным волнением, от которого Марори стало тяжело дышать.
— И я тебя люблю Марори Шаэдис йолМиолМорна, - чуть охрипшим голосом отозвался он почти в унисон ее словам.
– И для меня это все какая-то неизвестная земля, между прочим, так что не нужно сейчас вот так триумфально улыбаться.
— Ископаемый шанатар, а не знает, как выглядит улыбка счастливой влюбленной дурочки, - шмыгнула носом она.
– Всему тебя учить. И, если хочешь знать, по всем канонам это ты должен был признаться первым.
— Да в бездну каноны, пусть о них в книжках пишут.
– Крэйл приблизился к ее губам, но замер, улыбаясь так, что у Марори едва сердце из груди не выскочило.
– У меня новая «штанга».
— Хвастайся, - с трудом сдерживая непрошеный вздох, попросила Марори.
Это был простой черный металлический шарик, но по всей его поверхности расползались огненные трещинки, то затухая, то снова распаляясь, будто внутри работали невидимые кузнечные меха. Марори невольно потрогала подаренный друзьями кулон с их инициалами: он был таким же.
— Ты это нарочно, да?
– сглотнув волнение, спросила она. Хотелось одновременно повалить его на спину и расцеловать, но в то же время и сбежать от стыда за все те мысли, что разом хлынули в голову.
— Конечно, нарочно, - даже не пытался отмахнуться Крэйл. Медленно, бережно, без свойственно ему дикости, притронулся, погладил большими пальцами ее губы.
– Мне кажется, что эта война нарочно вмешивается в любые наши попытки побыть наедине. В унисон их словам рядышком сладко потянулся и что-то пробормотал спящий Лапшаус.