Нимай Дас
Шрифт:
– Для этого, - говорил Кешава, - недостаточно приобрести какие-то практические навыки и развить в себе хорошие качества. Прежде всего необходимо быть готовым к безустанному служению до конца своих дней. Тот, кто думает, что готов к женитьбе только потому, что испытывает вожделение, на самом деле, совершенно не готов к семейной жизни. Ты должен быть серьёзным и рассудительным, а также быть готовым взять на себя множество обязанностей и заботиться о других живых существах, в первую очередь - о жене и детях.
Эти разговоры, которые они прерывали, только чтобы принять npacaд, отвлекали Нимая от грустных мыслей. Однако, в конце концов, он остался один, и его охватило острое чувство одиночества. Самолёт стоял на земле, и в хвостовом отсеке, где сидел Нимай, не было ни одного человека. Раньше, оставшись наедине с самим собой, он обычно начинал разговаривать с Чхотой. Но сейчас он оказался в полном одиночестве: ни Чхоты, ни Ямалы, ни Арджуны с ним больше не было. И это было самым главным из всего случившегося с ним: он потерял лучшего друга. Кроме того, теперь у него не было никакого служения, так как он не мог больше ни обучать мышей сознанию Кришны, ни руководить их проповедью. Вдобавок ко всему у него было такое чувство, словно он внезапно лишился внутренней жизни. Разговоры с Чхотой были для него неким подобием самоанализа, а также его молитвами к Кришне и Прабхупаде. Подбадривая зависящих от него мышей, он всегда мог справиться с собственной депрессией, а сблизившись с Чхотой, он мог открывать ему свою душу. Теперь же он лишился всего этого и не знал, что ему делать. Слёзы сами потекли у него по щекам. «Нужно спросить совета у Гурудева, -подумал он.
– Я не знал, что всё так изменится! Что мне теперь делать?» Он подумал, не написать ли ему письмо Гурудеву, но чувства его были в полном смятении, и в голове у него всё путалось.
Когда самолёт приземлился в Майями, Нимай решил не лететь в Пенсильванию. Он чувствовал себя совершенно опустошенным и не смог бы объяснить Вибху Прабху и другим преданным, что с ним происходит. К тому же ни Гурудев, ни Кешава Прабху не говорили ему, чтобы он возвращался на ферму, просто предполагалось, что он туда вернётся. Нимай вспомнил о своём друге Брюсе Отшельнике, который жил здесь, во Флориде, на болотах. Брюс жил когда-то вместе с преданными на ферме, где прослыл большим работягой, однако из-за разногласий с преданными он стал жить один. Он поселился на дальних болотах, где кто-то нанял его сторожить дом, и большую часть времени был предоставлен самому себе. Брюс жил, как отшельник; он повторял ежедневно пятьдесят кругов, записывал в дневник свои мысли о сознании Кришны и время от времени писал письма друзьям, в том числе и Нимаю. Нимай подумал, что, может быть, Брюс разрешит ему немного пожить у него. Он мог бы тогда больше повторять мантру и читать книги Прабхупады, ожидая, пока тоска и чувство опустошенности не уйдут сами собой. Он позвонил Брюсу, и тот сказал, что ничего не имеет против приезда Нимая. Правда, сказал он, ему понадобится целый день, чтобы доплыть на лодке до ближайшей автобусной остановки, где он мог бы забрать Нимая.
– Ты первый преданный, который приехал сюда, - сказал Брюс Нимаю, когда они плыли обратно, к дальним болотам.
– Здесь мало кто нарушает моё одиночество. Я повторяю мантру, работаю в саду и строю дом для владельца этого места. Мне нравится такая жизнь. Я никогда ещё не чувствовал себя таким умиротворённым.
Брюс был ростом около двух метров. Ему было уже за сорок, и большую часть жизни он прожил во Флориде, где делал в основном то же, что и сейчас: сторожил дома или перевозил людей на лодке. Он сказал, что местные жители относятся к нему довольно терпимо и даже признают его «религиозные убеждения». Хотя он жил один, он постоянно брил голову, оставляя вайшнавскуго шикху, и носил брюки и майку шафранового цвета. Нимай слушал, как Брюс говорил об умиротворении и сознании Бога, которые он обрёл, живя в уединении, и не чувствовал больше ни уныния, ни подавленности.
Наконец, пройдя два канала, которые назывались «Канал крокодила» и «Канал №3», они подплыли к жилищу Брюса. Это был небольшой деревянный домик, в котором была всего одна комната. Брюс сказал, что очень рад Ни138
маю, но хозяину вряд ли понравится, если он останется здесь надолго.
Вечером Нимай рассказал Брюсу что у него были мыши, которых можно считать преданными, и что сейчас, отпустив их, он чувствует себя одиноким. Брюсу можно было рассказывать о таких вещах. По мнению Нимая, Брюс был очень мягкосердечным человеком. Если кто-то говорил ему что-то обидное, он молча переносил обиду, держа всё в себе, однако грубость и обидные слова, сильно его ранили. Поэтому он и не смог жить на ферме.
– Я тоже живу в мире со здешними животными, -сказал Брюс.
– Ты сам увидишь. Птицы совсем не боятся меня и залетают прямо в окно. Я даже крокодилам позволяю разгуливать здесь. Я не причиняю им никакого вреда, и они не трогают меня.
Утром они около четырех часов повторяли мантру, после чего Брюс отправился работать в сад, а Нимай, оставшись в доме, стал читать «Шримад-Бхагаватам».
Нимаю захотелось прочитать ту главу из Первой песни, в которой рассказывалась история Нарады Муни. Ему нравилась эта история, и к тому же Гурудев упомянул о ней во время их последней встречи. Он стал искать то место, где рассказывалось, как Нарада ощутил присутствие Господа, но затем потерял Его из виду и почувствовал себя осиротевшим. Это был восемнадцатый стих шестой главы:
«Трансцендентная форма Господа сама по себе удовлетворяет желания ума и мгновенно устраняет все противоречия в мыслях. Потеряв этот образ из виду, я в смятении вскочил, как человек, лишившийся самого желанного».
Несмотря на то, что Нараде было всего пять лет, он научился у гостивших в их доме мудрецов медитировать на Кришну. После смерти матери он остался совсем один, и однажды, медитируя на Господа, он воочию увидел Его трансцендентный образ и впал в экстаз. Но после этого, сколько бы он ни пытался медитировать, Господь больше не появлялся. Прабхупада пишет: «Нарада Муни лишь мгновение созерцал этот трансцендентный образ, но, по139
теряв его из виду, в смятении вскочил, чтобы найти его. Нарада Муни обрёл то, что мы ищем жизнь за жизнью, и снова потерять Господа из виду, конечно же, было для него сильным потрясением». Читая, Нимай волей-неволей сравнивал себя с Нарадой, хотя и понимал, что думать, будто между ними есть сходство, было бы просто смешно. Нарада видел Самого Кришну, он же видел лишь то, как Кришна явил небольшое чудо. «Ведь только по милости Кришны я мог разговаривать с мышами, - подумал он.
– И по Его милости всё закончилось».
Нимай продолжил читать. Далее в «Бхагаватам» говорилось, что Господь не явился вновь Параде, а сказал такие слова: «О, Нарада, Мне жаль, что в этой жизни ты больше не сможешь увидеть Меня. Тот, кто не совершенен в служении и не вполне свободен от материальных пороков, едва ли может увидеть Меня». Кришна не показывался больше Нараде, так как хотел усилить в нём горячее желание обрести Его, и когда Нарада понял это, он почувствовал к Кришне благодарность. После этого Нарада, «полностью удовлетворенный, смиренный и не знающий зависти», стал воспевать Святое Имя и странствовать по всей Земле.
«Легче сказать, чем сделать, - подумал Нимай.
– Я же не Нарада. Я не знаю даже, что мне нужно делать». Он понимал, что рано или поздно он должен будет написать своему.духовному учителю и попросить дать ему конкретные указания, но он не хотел делать это сейчас. Ему казалось, что Гурудев предпочёл бы, чтобы он сам решил, что ему делать, и благодаря этому лучше бы понял себя.
Неделю спустя Брюс сказал Нимаю, что скоро приедет хозяин дома, и ему лучше уехать.
Глава 2