Нимай Дас
Шрифт:
Письмо, которое Кешава привез от мистера Персада, показалось миграционным чиновникам вполне убедительным, и они отменили депортацию Нимая. Они ничего не имели против Нимая, за исключением того, что он заваливал все интервью. Нимая освободили от дальнейших опросов, и, когда Кешава снова приехал в гостиницу, все было уже улажено. Они сразу поехали в храм.
Когда Нимай шел по холлу гостиницы, к нему подошла та самая девушка, которая приходила к нему ночью. Она была трезва и одета более скромно.
– Я хочу извиниться, - сказала она, - за то, как я вела себя вчера ночью.
– Ничего страшного, - сказал Нимай.
Он не мог скрыть, что был тронут
– Почему бы тебе не зайти к нам в храм?
– предложил Нимай.
– Каждое воскресенье у нас пир.
Он написал адрес на листке из блокнота и дал ей.
– А ты там будешь?
– спросила она стыдливо.
– Да, - ответил Нимай, а про себя подумал: «Не это главное, Мина. Главное - увидеть Кришну и женщин-преданных».
– Я здесь просто в гостях, - добавил он, - и уеду через неделю.
Они расстались, кивнув друг другу на прощанье и почтительно сложив ладони.
Глава 13
Как только они приехали в храм, президент сразу же увел Кешаву с свой кабинет для личного разговора. Нимай считался младшим преданным, и поэтому его не пригласили для участия в серьезном разговоре, но он умудрился подслушать его из коридора. Президент храма просил Кешаву поговорить с двумя группами преданных, между которыми были определенные разногласия. Одну группу составляли черные тринидадцы, другую - индусы. Проблемы у них были такие же, как. и у непреданных. Преданные-индусы говорили, что не-индус не может быть руководителем в сознании Кришны. Другие же преданные говорили, что индусы-кришнаиты ничуть не лучше всех остальных индусов. И в течение нескольких часов за закрытой дверью Кешава разговаривал сначала с одной группой, потом с другой, пытаясь примирить их. Нимая это не очень-то интересовало, к тому же ему было чем заняться, но время от времени он все-таки подходил к двери и слушал, как проповедует Кешава. Нимая вдохновляли его убедительные слова. Кешава говорил о том, что в сознании Кришны не существует телесных различий, что преданные находятся на духовном уровне, поэтому им не следует мыслить такими понятиями, как «индус» и «не-индус». Нимай слушал также и то, что преданные говорили в ответ. В основном это были обвинения, похожие на клевету, и жалобы на предвзятое отношение со стороны другой группы. Они вежливо выслушали Ке-шаву и согласились, что его аргументы верны как с точки зрения логики, так и шастр. Но, выйдя из комнаты, они, похоже, остались при своем мнении.
Что касается мышей, все они хотели проповедовать. На этот раз Нимай подчинился их просьбе. Он уже не считал себя их хозяином и единственным защитником; скорее, он играл роль их тренера. Он знал, что не может ждать от них того, чтобы они целый день сидели в клетке. Даже преданные, которые не знали о духовных отношениях Нимая с мышами, говорили ему, что это жестоко с его стороны - держать мышей в клетке. Преданные также считали, что он делает это по собственной прихоти, ради чувственных удовольствий. Конечно же, Нимай знал, что это не так. Но если он ограничится тем, что будет держать их в клетке, это будет действительно глупо. Они не были его ручными животными, они были преданными, поэтому он и заботился о них.
По мере того, как убежденность мышей в сознании Кришны росла, Нимай все острее чувствовал, что он не такой, как остальные преданные. Ему не хотелось говорить об этом Чхоте, потому что Чхота наверняка
И вместо того, чтобы сожалеть об их желании идти проповедовать, Нимай стал разделять их энтузиазмом.
– Возвращайтесь с хорошими вестями, прабху, - сказал он, и мыши дружно нырнули в дыру в стене храма.
Мыши, жившие в тринидадском храме, были коричневого цвета, но относились к тому же виду, что и Чхота.
– Откуда вы?
– спросила их храмовая мышь. Благодаря своему обонянию и слуху, Чхота и его братья смогли понять, что у этих мышей нет злых намерений. Но также не казались они и дружелюбными.
– Мы прибыли с севера, - ответил Чхота, - мы ездим по храмам.
– Здесь вам служить нельзя, - сказала храмовая мышь.
– Служить здесь могут только мыши, рожденные в храме.
Чхота был рад, что, по крайней мере, мыши говорили о служении и о храме, поскольку у большинства мышей такие понятия полностью отсутствовали.
– Джая, - сказал Чхота.
– Так, значит, вы знаете, что это храм? А знаете ли вы, что такое храм?
– Конечно, - ответила храмовая мышь.
– Это значит… что мы особенные. В других помещениях нет благовоний, нет статуй, нет большой кухни и большого зала. Все это есть только у нас - у тех, кто живет здесь.
– Храм - это нечто большее, - сказал Арджуна.
– Храм - это место, где поклоняются Богу.
– Да, именно так, - сказала мышь.
Чхота и его братья не знали, что им делать, - прыгать от радости или озадаченно чесать затылки. Первая же встретившаяся им храмовая мышь, очевидно, знала кое-что еще помимо еды, размножения, сна и защиты. Но они никогда не встречали мышь, у которой было бы такое чувство гордости.
– Вы поклоняетесь Богу?
– спросил Ямала.
– Нет, - ответила храмовая мышь, - этим занимаются люди. А мы - храмовые мыши.
– Мы слышали от нашего учителя, - сказал Чхота, стараясь не гордиться своими собственными познаниями, - что в «Бхагавад-гите», книге, которая есть во всех храмах, говорится, что Бог - это Верховная Личность, а все живые существа, включая людей, мышей, а также других животных, отличаются друг от друга лишь телами, или внешними покрытиями души. Мы все равны, поскольку все мы - вечные души.
К этому времени к ним подошли еще несколько храмовых мышей. Одна из них была старше и толще остальных. Услышав вдохновенные слова Чхоты, она улыбнулась.
– Вы не можете ничего знать о том, что происходит в храме, - сказала толстая мышь, - потому что, как вы сами сказали, вы прибыли с севера. Только мышь, рожденная здесь, может знать о том, что происходит в храме. Вам нельзя находиться здесь и питаться здесь. Тут место только для храмовых мышей.
Чхота успокоил их, сказав, что еду они принесли свою и зашли сюда только на время. Используя свою природную проницательность, Чхота и его ребята стали оценивать ситуацию. В отличие от дома Кешавы в Пенсильвании, нападение им, вроде бы, не грозило. Однако эти храмовые мыши сильно отличались от старой скромной мыши из Санто-Доминго. Они были цивилизованными, но крайне невосприимчивыми к учению «Бхагавад-гиты».