Нимфоманка для альфы
Шрифт:
Через несколько минут показался незнакомый оборотень. Приблизился ко мне с каменным выражением лица. Повел носом. Зарычал. Да. Я знаю, как действую на них. Проклятье…
Даже рта не успеваю раскрыть, как он бесцеремонно вытягивает из машины и тащит к фургону. Я кричу. Задаю вопросы. Пытаюсь бить кулаками железобетонное тело. Ноль реакции.
Открывает дверь. Как мусор зашвыривает меня внутрь. Хлопок. Темнота. Холод. Отчаяние. Рев мотора. И дорога в неизвестность.
Глава 3
Я пытаюсь
Пытаюсь анализировать дальше. Кому еще я понадобилась? Неизвестные мне враги стаи? Ведь Такер говорил, что приближается война. Тогда все очень плохо. Паршиво до невозможности. Я не имею права предать стаю. От одной мысли, об их последующих действиях хочется зубами выгрызать метал, и прокладывать дорогу на волю. Они не пожалеют. Будут мстить с хладнокровной жестокостью. Уничтожат все, ради чего я продолжаю существовать.
И все же я мелкая сошка. Зачем врагам я. Стараюсь убедить себя, что нахожусь все еще в лапах стаи. А вот голосок внутри нашептывает – не их методы. Ни разу они не обращались со мной подобным образом.
Приступ удушья прекращает мои дальнейшие рассуждения. Хватаю ртом воздух, а вдыхаю страх. Дикий, животный, родом из детства. Приступ клаустрофобии начинается внезапно и накрывает меня с головой. Бью кулаком о металл.
– Остановите… выпустите… пожалуйста… – скулю. Кричать не могу.
Ужас расходится по телу токсической отравой. Темнота, закрытое пространство и эта дорога. Все как тогда… в тот день, когда моя жизнь уверенно пошла под откос. И сейчас этот страх разрывает меня по кускам, порабощает, ломает волю. Доводит до безумства. Уже мало что соображая кричу, заливаясь слезами. Только выпустите меня отсюда. Дайте свежего воздуха! Открытой местности! Как же больно. Как страшно. Нет ничего хуже закрытого пространства. Мне кажется, я похоронена заживо. Погребена под своими страхами. И жуткими воспоминаниями. Тут в темноте они оживают. Я переношусь в прошлое. Я снова там. В родительском доме. Маленькая девочка.
– Папочка! Мамочка! Пустите меня к ним! – чьи-то безжалостные руки уносят меня прочь. Не обращаю внимания на слезы. Никто ничего мне не объясняет.
Я вижу кровь. Так много крови. Пол на кухне стал багровым. И в этой крови неподвижно лежат мои папочка и мама. Им плохо. Они заболели. Я еще не знаю. Не понимаю. Что я посмотрела в глаза смерти. Увидела ее ухмыляющееся и безжалостное лицо.
Где-то рядом вопит моя няня. Она только что забрала меня с праздника. Я была у подруги. Веселилась, ела тортик, пока кто-то хладнокровно забирал у меня родителей. Мы пришли домой. В нос ударил запах. Едкий, странный, пугающий. Теперь я знаю – так пахнет костлявая.
Мне всего десять. Я не знаю, что такое горе. Не понимаю, что пришла беда. И теперь она будет идти со мной рука об руку всю жизнь.
– Что с этой делать? – говорит чужой мужчина, он крепко держит меня в руках. Не отпускает к родителям.
– Она точно нормальная? – спрашивает какая-то тетя, с пренебрежением глядя на меня.
– А я тебе, что спец по сопливым девкам? – орет так, что у меня уши закладывает. – У меня тут, похоже, висяк намечается, – дальше следуют какие-то слова, которых я никогда не слышала.
– В больничку ее, там разберутся, – смотрит на меня маленькими свиными глазками. И там новые для меня чувства – ненависть и пренебрежение. Вскоре они станут неотъемлемой частью моей жизни.
Меня заталкивают в полицейский фургон. И везут прочь от родительского дома. Я подбегаю к окошку, смотрю, как удаляется моя прошлая жизнь. Тогда я видела родительский дом в последний раз.
В этом фургоне нет даже окошечка. И снова моя жизнь сворачивает на невидимую мрачную тропу. Что ждет меня впереди?
Я так кричу, что охрипла. Сорвала голос напрочь. Ужас парализовал. Даже нет сил заплакать. Замкнутое пространство – это самая короткая дорога к моим кошмарам. Детские ужасы воскресают с новой силой. Тьма питает их, и они, окрепнув, набрасываются, съедая живьем.
Сколько я варилась в котле собственных страхов? Вечность? Когда фургон остановился, и открылись двери, пропуская свет, я приняла это за очередной мираж.
Оборотень вытащил меня. Свежий воздух с болью проникает в легкие. Хватаю его жадными глотками. Все еще неспособна думать, анализировать, соображать.
Мешок опускается мне на голову.
– Пожалуйста… нет… – не уверена, что произнесла это вслух. Сил нет, даже молить о пощаде.
Он поднимает меня на руки. Несет. Еще немного и задохнусь. И я хочу скорее упасть в пропасть. Чтобы отключились все чувства. И этот леденящий ужас прекратил стискивать железными клещами мое сердце.
Мы идем недолго. Или слишком долго. Забвение все не приходит. Не спешит. Продлевает агонию. Опускает меня на пол. Снимает мешок. Я в каком-то сыром помещении. Без окон. Деревянная лавка у стены. Не говоря ни слова. Даже не взглянув на меня, выходит, хлопнув дверью.
– Нет… не надо… – ползу к двери. – Только не так…
Также в детстве захлопнулась дверь в больнице, куда меня привезли после потери родителей. Навсегда отрезая меня от нормальной жизни. Тогда впереди меня ждал детский дом. А сейчас, что ждет меня, когда эта дверь откроется?
Глава 4
Этот подвал почти такой же, как в детском доме. Тот же запах. Плесень. Сырость. Я домашний ребенок, тогда впервые оказалась в стае. Людской. Ополченной против меня. Меня возненавидели уже за то, что я дочь богатых родителей.