Нимфоманка
Шрифт:
На следующий день японского у нас не было, и я видел Ханаду-сан только мельком на большой перемене. И поговорить с ней я естественно не мог. К тому же у Мари сегодня была прорва работы и наше свидание накрылось медным тазом. От нечего делать я попёрся в клуб и там наткнулся на Огаву, которую пару дней не видел. В клубе больше никого не было. Имамура готовилась к заседанию студсовета, на котором рассчитывала выбить нам бюджет на летний лагерь, а Эндо-сан, в её отсутствие тоже видимо решила не приходить. Огава сидела за столом и что-то
– Знаешь Огава, ты очень похожа на Ханаду-сенсей! – сказал я.
– Заткнись! – отвечала Огава, не отрываясь от своей рукописи.
Я уселся напротив и стал смотреть на неё. Я глядел и мне казалось, что я смотрю на Ханаду-сан.
– Тебе гораздо лучше, когда волосы убраны! – сказал я.
Огава цыкнула зубом, не удостоив меня взглядом. Некоторое время она продолжала писать, потом подняла глаза и взглянула на меня с раздражением. И даже этим своим взглядом она напомнила мне мою Мари.
– Что ты на меня смотришь? – спросила Огава недовольным тоном, – тебе, что больше заняться нечем?
– Конечно нечем! – отвечал я ей, – ты сама сказала, что рассказ мой ужасен! А что ещё делать в литературном клубе?
– Мог бы что-нибудь почитать! – заметила Огава.
– Я вообще-то не очень люблю читать! – признался я.
– Это заметно! Что ты тогда здесь делаешь?
– Сам не знаю! – отвечал я. Я подпёр рукой щёку и продолжил наблюдать за Огавой. Она вернулась к своему манускрипту и больше на меня не смотрела.
– Ты пишешь рассказ? – спросил я.
– Не твоё дело! – отвечала Огава.
– Дашь потом почитать?
Она фыркнула, но ничего не сказала. Я взглянул на часы.
– Мне пора на подработку!
– Скатертью дорога! – напутствовала меня Огава.
– Тебе не кажется, что наши отношения определённо улучшились в последнее время? – заметил я.
– Кыш! Кыш! – отвечала Огава, не отрываясь от своего творения. Но мне показалось, что она всё-таки довольна.
На следующий день я снова увидел Огаву в столовой. Она убрала волосы назад, сделала такой верхний хвост, так, кажется это у девчонок называется. Ей он очень шёл. Парни в очереди пялились на неё. То ли из-за причёски, то ли по другой причине, но даже и форма на ней теперь сидела по-другому, не так мешковато, как раньше. Огава определённо перешла из разряда серых мышек в класс милашек! Она посмотрела на меня, и я заговорщицки подмигнул ей. Огава покраснела, потом решительно встала и направилась к столу, за которым обедали мы втроём, я, Така и Сакура. Огава села рядом с Сакурой и сказала, глядя на меня:
– Из-за тебя на меня теперь все пялятся! Так что возьми на себя ответственность!
Сакура и Така уставились на нас с удивлением.
– Что между вами произошло? – спросил Така переводя взгляд с меня на Огаву.
– Ничего такого, – отвечал я.
– Эта причёска тебе очень идёт! – сказала Сакура
– Спасибо, – пробормотала племянница Ханады-сан.
Сакуре она почему-то никогда не грубит!
– Я могла бы помочь тебе накрасится! – предложила моя подруга детства.
– Спасибо! У меня есть ма…, тётя, – быстро поправилась Огава.
Мне послышалось или она хотела сказать мама?
Когда наша троица шла домой, до перекрёстка мы всегда ходим вместе, Сакура сказала.
– Я была в учительской и посмотрела список класса 1-2. Никакой Огавы там нет. Там есть Ханада Рина.
– То есть фамилия у неё на самом деле Ханады-сенсей! – удивился Така.
– Что ты об этом думаешь, Миура? – спросила меня Сакура.
Мыслишка то у меня была, но я решил придержать её у себя.
– Понятия не имею, – я пожал плечами. Сакура посмотрела на меня, но ничего не сказала. Когда мы расстались, я задержался у пешеходного перехода и оглянувшись увидел Огаву, которая шла от школы в моём направлении. Дождавшись, когда она догонит меня, я пошёл с ней рядом.
– Твоя юбка стала короче! – заметил я.
– Мать укоротила! – резко отвечала Огава.
Некоторое время мы шли молча. Теперь, когда я был почти уверен, что Огава родная дочь Ханады-сенсей, она казалась мне безумно похожей на мою Мари. Смотреть на Огаву мне стало приятно, приятно находится с ней рядом, её запах был похож на запах Ханады-сенсей. Я подумал, что мне нравится Огава. Как сестра, конечно.
– Почему ты скрываешь, что Ханада-сан твоя мать? Я бы гордился такой матерью! – сказал я Огаве.
Она криво усмехнулась, на её красивом лице появилось странное выражение.
– Все парни думают своим членом, – сказала Огава, – стоит моей кляче потрясти своими сиськами, и она им кажется лучшей женщиной на свете! Уверена, 90 процентов парней в нашей школе мечтали бы лишиться девственности с моей матерью!
Когда Рина сказала про сиськи, я невольно взглянул на её грудь и отметил, что Ханаде-сенсей она заметно уступает. Огава поймала мой взгляд, щёки её вспыхнули.
– Как думаешь, у меня такие же вырастут к тридцати пяти? Всё-таки я её дочь! – добавила она со злостью.
– Не знаю, – промямлил я, глядя в сторону.
– Почему ты за мной таскаешься семпай? Думаешь подобраться, таким образом, к моей матери? Я же видела, как ты на неё смотришь!
– Ты наблюдала за мной? – удивился я.
– А что, если и так? – с вызовом отвечала Огава.
Некоторое время мы шли молча. Я пропустил момент, когда должен был повернуть к станции, но продолжал покорно идти рядом с Риной.
– Или ты думаешь присунуть мне, если с матерью не выгорит? Сам же сказал, что мы похожи!
Огава сама смущалась и краснела от собственных слов. Эта её цундерэ сторона, казалась мне чрезвычайно милой. Может из-за этого я совсем не мог на неё злиться.
– Дура ты, – сказал я беззлобно.
– А ты у нас значит умный! – Огава презрительно фыркнула.
– Хочешь встречаться с моей матерью, но ничего о ней не знаешь!
Тут она права. Я действительно почти ничего не знаю о Ханаде-сенсей.