Нимфоманка
Шрифт:
– Моя мать помешана на сексе. Она западает на любого более-менее симпатичного мужика с крепким членом. Так что у тебя Миура-семпай неплохие шансы пошуровать своим пенисом у неё между ног!
Не смотря на всю её милоту и внешнюю схожесть с Мари, её грубости меня достали.
– Может, хватит оскорблять Ханаду-сенсей? – резко спросил я.
– Ух, ты! Какие мы нежные! Но если хочешь кое-что узнать о ней, то придётся потерпеть! Твоя драгоценная Ханада родила меня, когда ей было шестнадцать! Она собиралась отказаться от меня, и тогда её старшая
Впервые голос Рины показался мне искренним.
– Когда мама… Огава-сан заболела, то рассказала мне правду о том, кто я на самом деле. Можешь себе представить в каком шоке я была узнав, что эта меняющая мужчин как перчатки, развратная тётка на самом деле моя настоящая мать! Да я её даже почти не знала! Она и появлялась-то у нас не так уж часто!
Огава перевела дыхание.
– Я думала она меня в приют сдаст! – призналась Огава, – удивилась даже когда она сказала, что теперь мы будем жить вместе и она хочет восстановить свои права на меня. Пока я была убита горем после смерти Огавы-сан, эта женщина подсунула мне бумагу и вот я теперь официально дочь Ханады Мари. И моя фамилия теперь тоже Ханада!
– А Огава это фамилия твоей ну…
– Это фамилия моей настоящей матери, той, что воспитывала меня с тех пор, как я себя помню. Огава это её фамилия по мужу. Я долго считала этого человека своим отцом.
– А он…
– Он умер пять лет назад, – отвечала Огава, в голосе её послышалась искренняя грусть.
– Я его любила. Он был очень хорошим человеком!
– А своих детей у них не было?
– Нет, – отвечала Огава, – скорее всего из-за меня.
– Пока эта женщина продолжала перепрыгивать из одной постели в другую, Огава-сан, возилась со мной, водила в садик, потом в школу. Делала со мной уроки. Я делилась с ней своими детскими переживаниями. У меня не было в жизни человека ближе, чем Огава-сан!
– Знаешь, может быть, всё не совсем так как ты думаешь? Может быть, Ханада-сенсей думала о том, что лучше для тебя? Она считала, что ты счастлива и просто не хотела портить тебе жизнь?
Огава взглянула на меня почти с ненавистью.
– Похоже, ты по уши втрескался в мою мать! Дерзай! Ханада-сан всем даёт! В этом отношении она на самом деле может многому научить! Она же у нас учитель как-никак! – добавила Огава, криво усмехаясь.
– Знаешь, мне это надоело, в конце концов! – заявил я, останавливаясь, – я не обязан больше это слушать! Я ухожу! Пока!
Я повернулся и пошёл назад к станции.
– Иди к чёрту! – напутствовала меня Огава.
Я отошёл уже довольно далеко и меня начала мучить совесть. Вообще-то Огаве тяжело приходится. Кто я такой чтобы осуждать её? Я остановился и немного помявшись поплёлся обратно к Огаве. Нашёл её на пустой автобусной остановке. Сидя на скамейке Рина, горько плакала, сейчас она была похожа на маленького
– У тебя салфетки есть?
Я полазил по своим карманам.
– Вот, есть платок. Не бойся, я им не пользовался!
– Я не боюсь, – всхлипывая отвечала Огава. Она взяла мой платок и стала вытирать свой раскрасневшийся носик.
– Я постираю его и верну! – сказала Огава.
– Да ладно. Не парься. Можешь себе оставить! – милостиво разрешил я.
– Ты очень добрый, Миура-семпай! Ты заслуживаешь большего чем эта нимфоманка! – заявила Огава.
– Давай не будем больше об этом! Ладно? – предложил я.
– Ладно, – покорно согласилась Огава.
Поплакав, она стала гораздо сговорчивее.
– Давай немного посидим, – попросила она.
– Не хочу, чтобы эта женщина заметила, что я плакала!
– Мне кажется ты несправедлива к ней, Огава-сан! – сказал я, – я вижу, как Ханада-сенсей старается!
– Это то и плохо! – подхватила Рина, – она прямо из кожи вон лезет, чтобы стать для меня идеальной матерью! Всё это выглядит фальшиво! Да и надолго её всё равно не хватит! Лучше бы она отказалась от меня! Это было бы, по крайней мере, честно!
Голос Огавы обрёл прежнюю силу. Кажется, она совсем пришла в норму.
– Откуда ты знаешь… ну, что Ханада-сан встречается с мужчинами? – спросил я.
На самом деле я, наверное, вернулся для того, чтобы задать этот вопрос.
– Огава-сан мне про неё рассказывала, – отвечала Рина.
У меня прямо язык зачесался, но мне всё же хватило ума его прикусить. Огава покосилась на меня с неудовольствием.
– Назови хоть одну причину, по которой Огава-сан могла обманывать меня? – спросила она.
У неё был такой голос как будто она не готова воспринимать логические аргументы, и я счёл за нужное ввязываться в заранее проигранное сражение. Хотя мне и было что сказать ей!
– Давай сейчас не будем об этом! – попросил я.
– Дурак – буркнула Огава себе под нос. Впрочем, в голосе её не было злости.
– Скажи, – попросила она, – чего в ней такого замечательного, что все парни делают на неё стойку? Большие сиськи? Глаза как у коровы?
– А ты видела какие у коровы глаза? – засмеялся я.
– Нет. Но думаю, они большие и глупые! – отрезала Огава.
– Как у этой женщины! – добавила она с ухмылкой.
– Почему бы тебе не называть её хотя бы Ханада-сенсей, например? – предложил я.
– Не хочу! – надулась Рина.
Я засмеялся, и она надулась ещё больше.
– Всё! Я в порядке! – сказала она, вставая, – я пошла!
– Давай я тебя провожу! – предложил я.
– Хочешь узнать, где живёт твоя учительница? – сощурилась Рина.
Это она верно догадалась. Пока я раздумывал над ответом, она засмеялась и сказала: