Нирвана
Шрифт:
Хотя перипетии воинской карьеры, что Парадорского с Ланьо, что их друзей поражали в любом случае. Судя по секретности сопроводительных документов, знать обо всех биографических деталях, было дозволено только одному человеку на планете Нирвана, а именно Минри Хайнеку. И по ним выходило, что первый подвиг Тантоитан совершил ещё в интернате. За него его не наградили, а только сделали амнистию за иной обман: подлог документов и неслыханное изменение своей даты рождения. То есть в данный момент хвату-майору было не двадцать два официальных года, как большинству его друзей, а только двадцать один. А подобное в голове ветерана, только в тридцати
Так что было бы наивно надеяться, что такое удалец где-нибудь споткнётся и сам сломает себе голову. А послать такого парня в место стопроцентной гибели, Хайнеку не позволила бы его воинская совесть. Пусть бы он даже погибал от неразделённой любви к Клеопатре, пойти на служебное преступление он бы не смог при всей потере самоконтроля. В этом он был уверен. Да ещё вдобавок эта депеша от Винселио Грока. В ней непосредственная ответственность именно куратора группы, пояснялась четко и без обтекаемых трактовок.
И как тут быть? Идеал любимой женщины впервые появился в пределах досягаемости, но от этого стал ещё более химиричен и недосягаем.
Теперь следовало только выполнять свой долг и просто ждать.
Уже отправляясь в обход перед самым отбоем, майор Хайтек вспомнил и ещё об одном нюансе отношений между близкими людьми. Ведь по статистике не менее шестидесяти процентов супружеских пар расходятся. Причём треть разводов этой группы приходится на период шестого года совместной жизни, а ещё четверть на девятый год.
"Если уж на то пошло, то я готов и три года подождать!
– появилась первая оптимистическая мысль в голове Минри.
– Это - раз! Ну и два, как непосредственный начальник я всегда могу подсказать, подтолкнуть девушку в нужном направлении. Раскрыть ей в нужный момент глаза не плохое поведение… Ведь даже у героев бывает частенько не совсем геройское поведение… Хм! И ведь они так молоды!"
Вот с этими мыслями заместитель командира Дивизиона и наткнулся в зале для общего отдыха на странную парочку: благообразный профессор Сартре весьма оживлённо дискутировал с одним из вновь прибывших стажёров. Причём этот офицер тоже числился среди героев, пусть и с иной стороны, и требовал к себе несколько странного обращения: "Малыш" даже от старших командиров.
"Ха! Одни выскочки и оригиналы! Но, кажется, этого Малыша следует первого проверить на болтливость. Наверняка он уже что-то выведал о своих новых товарищах. Вон как умеет общий язык с людьми находить. Даже с этим таинственным профессором успел отыскать общие темы для разговоров…"
Глава седьмая
3594 г. середина осени, Нирвана
Профессор Сартре тоже оказался для командования Кафедры Интеллектуальной Стажировки, да и для самого куратора, словно кость в горле. Казалось бы совершенно никому не известный человек, сугубо гражданский и весьма далёкий от воинской службы, на планете Нирвана совершенно не нужен. Нет, конечно же, на Кафедре преподавали и люди с чисто гражданскими специальностями,
А чтобы у декана и куратора не возникло каких либо недоразумений по поводу полномочий уникального учёного, всё от того же вездесущего Винселио Грока пришла ещё одна депеша. И там черным по белому маркиз указал, что"…следует оказывать любую помощь и максимальное содействие профессору Сартре во всех его деяниях и начинаниях".
То есть он сразу как бы становился по должности выше и ректора Кафедры и военного куратора, а те переходили в его временное подчинение. Нонсенс, казус и парадокс в одном флаконе!
К счастью прибывший три дня назад профессор только и удосужился изначально, что представиться декану, куратору да нескольким коллегам. А всё остальное время проводил в выделенной для него лаборатории. Ни с кем не общался, ни с кем не разговаривал и только настоятельно попросил его не беспокоить. То есть хлопот он вроде не создавал, но ведь какого дьявола спрашивается, он тогда на Нирвану припёрся? Ещё и без всяких объяснений?
И вот теперь он сидит в удобном, огромном, но, тем не менее, очень уютном зале отдыха и запросто, можно сказать панибратски беседует с Малышом! К чему бы это?
И о чём они могут вот так по-родственному беседовать?
"Может и в самом деле родственники?
– мелькнула догадка в мыслях Хайнека.
– Или давно знакомы?" - и подойдя ближе, не нашёл ничего лучшего как спросить:
– Никак, вы старые друзья?
– Нет, - с честными глазами повернулся к нему Малыш.
– Только что познакомились.
– А не поздно ли для посиделок, господин капитан?
– перешёл куратор на командный тон.
– Завтра для вас, предстоит весьма тяжёлый день.
– Мне не привыкать, господин майор, - последовал не совсем уважительный ответ. Но только Хайнек попытался надавить своими полномочиями, как раздражённым, скрипучим голосом отозвался Сартре:
– Мы здесь по делу. И если понадобится, я освобожу завтра капитана от любых занятий или прочей муштры.
Ещё и жест при этом сделал этакий нетерпеливый ладошкой. Мол, не мешай и сваливай отсюда. То есть научный гений нисколько не забыл, кто здесь главный, деликатничать не собирался, и был готов сразу указать куратору на его место. Поэтому майору ничего больше не оставалось, как подавить свой гнев и, не роняя своё достоинство, оставить за собой хотя бы последнее слово:
– Тогда вся ответственность за усвоение учебной программы ложится на вас, господин профессор. График довольно жёсткий и внеплановых выходных не предусматривает.
– Развернулся и двинулся дальше по залу. Стараясь не реагировать на донёсшееся ему в спину бормотание:
– Хорошо, хорошо, мы тут и сами разберёмся…, - и уже почти заглушенные расстоянием слова Сартре, обращённые к Малышу при возобновившемся разговоре: - Но откуда у тебя уверенность, что Танти может победить такого воина как Гарольд? Всё-таки там даже весовые категории не…