Нирвана
Шрифт:
Задумавшийся негр не обратил внимания на подначку товарища:
– А если сами дальники расколются? Как бы кое-кому на орехи не досталось.
– Не переживай. Дальникам нет никакого смысла признаваться в вине своего товарища. Иначе того и в самом деле попрут с Кафедры, если дело дойдёт до служебного следствия. Да и толстяк свою промашку наверняка осознал и будет теперь тише воды и ниже травы.
– Вдруг не осознал? Вдруг исподтишка отомстить захочет?
– А мы для чего?
– хмыкнул Николя, после повторного зевка.
– Прикроем ребят, присмотрим за кем надо… И вообще, чего тебе неймётся? Дай спокойно
– Ну это мне не страшно, - Алоис уже быстро разделся и со смешком юркнул под одеяло.
– Хотя этот Хайнек меня чуть ли не в глаза задохликом обозвал.
– Хочу посмотреть на его рожу, - веселился Николя.
– Он просто диву дастся, когда увидит твой спринтерский рывок.
– Ну, для меня и на длинных дистанциях равных не будет, - хвастливо заявил негр, протягивая руку к выключателю над изголовьем своей кровати.
– Спокойной ночи, старина!
– И тебе пусть много каши с большими кусками мяса приснится!
Глава восьмая
3594 г. Середина осени, Нирвана
Первое утро на Нирване и в самом деле началось со всеобщего подъёма и оглашения по внутренней связи, что обе группы стажёров должны бегом построиться на наружной площадке перед зданием Кафедры для разминочной пробежки. Или, иначе говоря, обязательной утренней зарядки. Причём в коридорах уже стояли строгие наблюдатели и с секундомерами в руках пытались высчитать и засечь наиболее неповоротливых. Уже все на площадке построились, уже и направо поворот сделали, готовясь начать бег, как по анфиладе ступенек главного входа спустился жутко разозлённый майор Хайнек и отдал команду:
– Новичкам: кру-у-гом! В левое крыло, первого подвального уровня, в распоряжение профессора Сартре, бего-о-ом, марш! Остальным: действовать по распорядку!
И не оглядываясь, поспешил в здание. Старожилы несколько завистливо посмотрели вслед своим новым коллегам-сменщикам, а потом помчались под командой инструктора наматывать два дежурных круга утренней разминки вокруг складских ангаров. Как они сами признались вчера новичкам при знакомстве, что в эти совместные шесть дней тренировок уже прошедшие стажировку коллеги всеми силами стараются показать вначале собственное физическое превосходство именно на утренних разминках, а уже потом на полосе препятствий. Вот и им очень хотелось. А тут в самый первый день такой пассаж. Новички по вине какого-то профессора куда-то сбежали и теперь отлынивают от негласного соревнования.
Хотя сбежали тридцать офицеров недалеко. Сразу же в широком подвальном коридоре их заставили всех улечься на госпитальные кровати, закатать рукава и брюки на лодыжках, а мужчинам вдобавок ещё и предплечья оголить. После чего профессор, которому помогал пяток местных лаборантов, стал обходить всех без исключения офицеров, закрепляя на запястьях у них узкие браслеты, на лодыжках браслеты втрое шире, а на шее и предплечьях некое подобие прозрачных, моментально прилипающих к телу кусочков пластика. При этом
– Отныне все ваши физические и даже умственные усилия будут фиксироваться и накапливаться в одной очень умной аналитической машине. Ваша задача: не обращать на приборы лишнего внимания, вести себя как обычно, и практически ни в чём себе не отказывать. Ваша личная жизнь и свободное время вместе со сном фиксироваться не будут. Только рабочий режим тренировок и занятий. Естественно, пресекать в себе любые попытки повреждения приборов, ковыряния их ножом, или прочей преднамеренной порче. Купаться и даже нырять на большую глубину - можете смело. Температурный режим тоже довольно широк, ну разве что вредны запредельные температуры, точно такие же, как и для организма. То есть: в кипяток не прыгать и в лёд не вмораживаться.
Проходя мимо Клеопатры, профессор ничем не показал, что они хоть как-то знакомы. На Тантоитана тоже вроде никакого внимания не обратил. Зато возле Безразмерного в удивлении замер:
– А с вами что, голубчик, приключилось?
– Да ничего страшного…
– Может вас в "омолодитель" на денёк уложить? Тут имеется.
– Что вы, что вы! Не стоит беспокоится, - шепелявил толстяк.
– И так заживёт.
– А зубки?
– Ещё вчера договорился с дантистом Кафедры. Обещал за неделю новые приживить, - убеждал пострадавший.
– Ну ладно, как знаете. Мне тоже интересно будет сравнить ваши результаты с остальными… Итак, дамы и господа!
– Сартре остановился в конце коридора и обратился ко всем: - По приказу вашего командования вы на неопределённое время переходите в моё почти полное распоряжение. Вернее переходят ваши тела, по наблюдениями за которыми и будут составлены соответствующие рекомендации для усиления физических нагрузок для стажёров данной кафедры и иных подобных воинских учреждений. Если что-то будет на теле мешать, или вызывать раздражение - немедленно обращаться ко мне. Можно даже среди ночи. Так…, ещё минут пять постарайтесь лежать обездвижено… Желательно громко не говорить, а уж тем более не кричать…
Ближе всего к нему оказался Гарольд, который чуть ли не шёпотом не преминул поинтересоваться:
– Если мы крикнем, присоски испугаются и сбегут?
– Зря смеётесь, молодой человек, - профессор склонился над воином с каким-то прибором, проверяя, как ведут себя странные пластиковые нашлёпки.
– И называйте их для удобства пеленгами. Пеленги ведь и в самом деле почти живые. Даже имеют некоторые зачатки искусственного интеллекта. И им необходимо время для приживления…
После таких объяснений возмутился всё слышавший Граци:
– Не хватало, чтобы они приросли к нам навечно! Потом завладели нашим телом, мозгом…
– Было бы чем владеть!
– строго оборвал его профессор. Посматривая на часы, обошёл ещё нескольких офицеров, довольно крякнул и разрешил: - Теперь можете смело бежать на завтрак. Но! Как только имя кого-либо прозвучит по внутреннему коммуникатору, немедленно мчаться сюда.
– Если идут занятия?
– стал уточнять Гарольд.
– В любом случае! Все ваши преподаватели и инструкторы предупреждены. Всего хорошего!