Нищета мозга
Шрифт:
Индивидуальная изменчивость была тщательно изучена и в теменных зонах большого мозга. Вариабельность всей верхней теменной области была невелика и составляла только 20%. Однако размеры полей внутри области изменялись в значительно более широких пределах. Максимальные количественные различия были обнаружены ближе к затылочным областям и составляли от 300 до 400% (Гуревич, Хачатуриан, 1938). Эти поля контролируют соматотопическую дифферен-цировку тела в пространстве и восприятие собствен-
ного тела. В них анализируются как проприоцептивные, так и оптико-вестибулярные сигналы, предварительно обработанные в специализированных первичных сенсорных полях. По этой причине индивидуальная количественная изменчивость теменных полей оказывает огромное влияние на способности к ориентации в пространстве и управлению телом. Естественная гибель любителей экстремального
Сходные результаты были получены при исследовании изменчивости верхней лимбической области (Чернышев, Блинков, 1935). Максимальная вариабельность размеров выделенных секторов или подобластей составила 1,5 - 2 раза, а индивидуальные различия полей достигали 800%. Лимбическая область и представляет собой древнейшую часть коры, которая встречается у всех млекопитающих. Её низкая изменчивость обусловлена как древностью происхождения, так и консервативностью врождённого субстрата контроля за инстинктивно-гормональными формами поведения. Лимбическая область коры полушарий большого мозга является лишь небольшой частью развитой лимбической системы. В неё входят многочисленные подкорковые образования мозга человека.
В серии специальных работ было доказано, что индивидуальной изменчивостью обладают как древнейшие области коры, так и подкорковые ядра различной филогенетической значимости и происхождения (Зворыкин, 1980, 1982, 1983, 1992). Исследованные центры контролируют эмоциональную память, мотивационную регуляцию поведения, страх, речевую систему и сексуальную агрессию. Наличие индивидуальных
различий таких форм поведения не вызывает сомнений, но угнетает своей структурной детерминированностью. Иначе говоря, если у человека центры мозга, регулирующие половую агрессию, очень маленькие, то никакие социальные инстинкты, правила и законы не смогут его удержать от пещерной сексуальной дикости. Аналогично будет вести себя человек с большими центрами страха. Следовательно, количественная изменчивость центров, контролирующих инстинктивные формы поведения, лежит в основе природы эмоциональных различий человека. Относительно небольшие, но древнейшие центры мозга влияют на гормональную активность в зависимости от размера и числа нейронов, вовлечённых в работу. Так, при старении эти различия могут позволить сохранить сексуальную активность до 80 - 85 лет или уничтожить её к 40 годам.
Поведенческая катастрофа индивидуальности инстинктивно-гормональных форм поведения усугубляется тем, что никакой связи между размерами мозга и вариациями инстинктивно-гормональных центров нет. В маленьком мозге может быть найден значительный по объёму центр, и наоборот. Иначе говоря, количество нейронов, вовлечённых в специализированную подкорковую структуру или поле коры, не связано с размером и формой головного мозга человека. Найденная закономерность объясняет как природу индивидуальных различий врождённых форм поведения, так и причины индивидуализации двойственности сознания. Кроме противоречий между кортикальным здравомыслием и инстинктивно-гормональными интересами, ситуацию усугубляют огромные, но непредсказуемые количественные различия центров лимбической системы. Вполне понятно, что поведение человека с огромным комплексом миндалевидных ядер, при всех прочих равных параметрах, будет отягощено регулярным проявлением немотивированной агрессии. У обладателя аналогичного, но небольшого миндалевидного комплекса поведение будет мягким, а характер покладистым. Он будет напоминать трудолюбивого циркового белого медведя после стереотаксической операции по удале-
нию этого неприятного центра. Не исключено, что казённое стремление к стабилизации семейных отношений может привести к появлению подобных манипуляций как перед вступлением в брак, так и в отношении некоторых ближайших родственников.
Особую роль в изучении изменчивости неокортекса человека играет анализ нижней теменной области. Это связано с тем, что данная область встречается только у высших приматов и человека. Интерес к этой области становится понятен, если кратко напомнить один из основных законов эволюции неокортекса.
Изучение полиморфизма подполей нижней теменной области показало высокое разнообразие вариантов. Если вся область изменяется в мозге разных людей не более чем на 30%, то отдельные поля могут различаться в 1,5 - 2 раза (Станкевич, Шевченко, 1935). Значительно интереснее не количественные, а качественные различия. Дело в том, что исследователи не у всех людей находят хорошо изученные подполя этой области. В некоторых случаях могут полностью отсутствовать одно, два или сразу три подполя. По этим центрам найдена максимальная асимметрия мозга человека. Именно подполя нижней теменной области могут присутствовать или отсутствовать в левом или правом полушарии одного и того же человека. Следует отметить, что в речевых полях зоны Брока таких различий не обнаружено. Эти результаты представляют собой бесценное доказательство непреодолимых качественных различий между мозгом отдельных людей.
Существование качественных особенностей мозга выводит индивидуальные различия на новый биологический уровень, который создаёт совершенно иную эволюционную ситуацию. По сути дела, речь идёт о различиях в строении мозга подвидового или даже видового уровня. При этом видовые особенности строения
головного мозга не связаны ни с половым, ни с этническим, ни с расовым происхождением конкретного человека. Различия мозга видового уровня не видны снаружи, но их существование показывает причины необычно высокой скорости эволюции человека. Мы, несомненно, являемся одним видом, дающим плодовитое потомство. Это старинное определение доказывается возможностью широчайшего межрасового скрещивания, за крайне редкими исключениями, которые мы не рассматриваем. При этом изменчивость мозга, даже внутри одной этнической группы, может превышать видовые различия. Получается, что репродуктивно мы один вид, а церебрально — разные. Главным кошмаром является то, что к разным церебральным видам могут принадлежать мать и дочь, отец и сын, а про внуков, племянников и более дальних кровных родственников говорить даже не приходится. Безусловно, в близкородственной группе вероятность церебрального единства выше, чем у случайно собранных людей. Однако различия продолжают оставаться игрой природы наследования комбинаций мозговых структур и их количественной выраженности.
Результатом превратностей социальной адаптации мозга человека стало появление уникального направления эволюционного развития. Репродуктивное единство людей позволяет перемешивать церебральные видовые различия, что бесконечно увеличивает индивидуальную изменчивость. При этом неизбежно возникает гигантское количество патологических и нежизнеспособных отклонений в строении мозга. Это плата за изменчивость мозга, которая непрерывно нарастает и будет увеличиваться в ближайшем будущем. Чем выше отдалённая метисация, тем больше изменчивость мозга потомков.
Следует подчеркнуть, что при расширении вариабельности строения появление патологических состояний мозга, как и признаков одарённости, изменяется пропорционально. Примерно на тысячу случаев явных и скрытых отклонений в развитии мозга приходится один-два человека с расширенными творческими воз-
можностями. Эта пропорция сохраняется независимо от состояния общества и характеризует редкость встречаемости конструкции мозга гениальных людей по сравнению с патологическими состояниями. Поведенческая странность, чудаковатость и милый бытовой идиотизм не являются признаками ни одарённости, ни гениальности.
Мы можем быть очень похожи друг на друга, являться кровными братьями и сёстрами, но никогда не сумеем договориться между собой из-за невероятно больших индивидуальных различий нервной системы. Сходство мозга людей может быть только случайным, а подбор «единомышленников» с похожим строением коры и подкорковых структур представляет собой сложнейшую социальную задачу.
С одной стороны, к общему церебральному типу могут принадлежать китаец, африканец и европеец, которые будут отлично понимать друг друга и полностью поддерживать общие социальные инстинкты поведения. Такой неожиданный интернационализм и взаимопонимание легко достижимы при сходных качественных и количественных конструкциях их головного мозга. Небольшие индивидуальные вариации строения только улучшат взаимодействия в такой межрасовой группе.