Ниша
Шрифт:
– Что?
– Из Центра сообщили, что из-за технических неполадок. Но у меня есть приятель в штате. Я ему позвонила, пока тебя не было. Он сказал: Лана в больнице. И у меня сложилось впечатление… - Баллард качает головой, - …что Кен Любин что-то там натворил. Думаю, может, он на нее напал.
Три тяжелых удара о корпус следуют один за другим. Кларк чувствует на себе взгляд Баллард. Молчание затягивается.
– А может, и нет, - говорит Баллард.
– Мы ведь проходили все эти психологические тесты. Будь у него склонность к насилию,
Кларк разглядывает ее и прислушивается к ударам тяжелого кулака.
– А может… может, Разлом их как-то изменил. Может, они недооценили давление, под которым мы здесь оказываемся. В некотором смысле.
– Баллард выдавливает из себя слабенькую улыбку.
– Понимаешь, не столько материальная опасность, сколько эмоциональная напряженность. Во всем. Выход за выходом, с тобой что-то происходит. Морская вода в груди. Часы без дыхания. Это все равно что… жить с остановившимся сердцем.
Она поднимает голову к потолку. Удары становятся слабее, реже.
– Снаружи не так уж плохо,- замечает Кларк. «По крайней мере там тебя не раздавит. Не приходится бояться, что какая-нибудь пластина не выдержит…»
– И по-моему, мы меняемся не мгновенно. Изменения проникают в нас постепенно, прокрадываются мало-помалу. И в один прекрасный день ты просыпаешься изменившейся. Ты стала другой, но не заметила, как это случилось. Как Кен Любин.
Она смотрит на Кларк и добавляет гораздо тише:
– И как ты.
– Как я.
– Кларк прокручивает сказанное напарницей в голове, дожидается собственной реакции. Но не находит в себе никаких чувств, кроме безразличия.
– Думаю, тебе не стоит особенно беспокоиться. У меня нет склонности к насилию.
– Знаю. Я не за себя опасаюсь, Лени. Я беспокоюсь о тебе.
Кларк молча рассматривает ее из-за своих надежных бесстрастных линз.
– Ты изменилась за то время, что мы провели здесь внизу, - говорит Баллард.
– Ты отдаляешься от меня, ты подвергаешь себя ненужному риску. Я не могу понять, что именно с тобой происходит. Можно подумать, что ты ищешь смерти!
– Не ищу, - говорит Кларк и пытается сменить тему: - Лана Чанг поправится?
Баллард пристально изучает ее лицо. Намек она поняла.
– Не знаю. Не знаю никаких подробностей.
Кларк ощущает, как что-то в ней затягивается в узел.
– Интересно, - бормочет она, - что она сделала, чтобы довести его до этого?
Баллард смотрит на нее разинув рот.
– Что она сделала? Просто не верю своим ушам!
– Я только подумала…
– Знаю я, что ты подумала!
Удары снаружи прекратились. Баллард не расслабляется. Она стоит, съежившись в этой странной балахонистой одежде, которую носят сухопутные, и смотрит вверх, словно ожидая нового удара. И переводит взгляд на Кларк.
– Лени, ты ведь знаешь, я не люблю напоминать, что я здесь главная, но твое поведение опасно для нас обеих. Мне кажется, жизнь на
Кларк смотрит в спину уходящей напарнице. «Ты лжешь,- догадывается она.
– Ты до смерти перепугана, и вовсе не тем, что изменилась я.
Ты сама изменилась».
Изменения на дне океана Кларк обнаруживает спустя пять часов после события.
«Мы спим, а земля движется, - думает она, разглядывая топографичесую схему на экране, - и в следующий раз, а может быть, через раз что-нибудь сдвинется прямо под нами.
Интересно, успею я что-нибудь почувствовать?»
Она оборачивается на звук за спиной. Баллард стоит в кают-компании. Она чуть покачивается. Ее лицо выглядит как-то неестественно из-за уродливых концентрических кругов в глазах и темных впадин вокруг. Ничем не прикрытые глаза кажутся Кларк чужеродными.
– Подвижки на дне, - сообщает Кларк.
– Образовался новый выступ в двухстах метрах к западу.
– Странно. Я ничего не почувствовала.
– Это было пять часов назад. Ты спала.
Баллард резко вскидывает голову. Кларк разглядывает ее осунувшееся лицо с резкими морщинами. «А если подумать, - соображает она, - пожалуй что не спала».
– Я… я бы проснулась, - говорит Баллард. Она протискивается мимо Кларк и разглядывает экран.
– Высота два метра, длина двенадцать, - читает показания датчиков Кларк.
Баллард не откликается. Она нажимает клавиши команд; топографическая схема растворяется, сменяясь колонкой цифр.
– Я так и думала, - говорит она.
– За последние сорок два часа серьезной сейсмической активности не наблюдалось.
– Сонар не врет, - возражает Кларк.
– Как и сейсмограф, - отвечает Баллард.
Короткая пауза. Для подобных случаев разработана стандартная процедура, и обеим известна, в. чем она состоит.
– Надо проверить, - говорит Кларк. Баллард кивает:
– Минутку, я только переоденусь.
Они прозвали эту штуку «каракатицей»: это реактивный цилиндр примерно полуметровой длины с прожектором спереди и с чем-то вроде дышла сзади. Кларк плывет ниже станции и выше морского дна, придерживая его одной рукой. В другой у нее зажат сонарный пистолет. Она указывает дулом в темноту: ультразвуковые импульсы обшаривают ночь, помогая ей ориентироваться.
– Туда.
– Она указывает рукой.
Баллард верхом на дышле собственной «каракатицы» протискивается в шлюз. Машина быстро уносит ее вперед. Кларк, выждав немного, следует за ней. Последней движется третья «каракатица», нагруженная нейлоновым мешком с набором датчиков. Баллард несется чуть ли не на полной скорости. Налобный фонарь вместе с прожектором «каракатицы» лучами маяков пронзает толщу воды. Кларк, не включая своего освещения, догоняет напарницу на полпути к цели. Несколько метров они бок о бок плывут над илистым дном.