Нисхождение
Шрифт:
Это удивило Ину.
— Вы хотите сказать, что здешним мужчинам не слишком дорого обходится иметь по нескольку подружек? Эти парни не выглядят такими уж процветающими.
— Полагаю, арабские женщины не осмеливаются говорить «нет». Не знаю. Не спрашивайте меня об этом. — Иенсен вяло махнул рукой. Он смотрел куда-то в пространство.
— Ты не надел свои запонки? — заметила Ина Ингхэму.
На Ингхэме были самые обыкновенные запонки, купленные им в Тунисе.
— Мне казалось, что я писал тебе. Меня слегка ограбили в моем
Среди них было и его золотое обручальное кольцо, неожиданно дошло до Ингхэма.
— Нет, ты мне об этом не писал.
— И еще пару туфель, — добавил Ингхэм. — Мне так жаль запонки, они мне страшно нравились.
— Мне тоже жаль.
— Ты лучше… хм… тебе будет куда безопаснее в отеле, где ты сейчас находишься, — произнес Ингхэм, — но если у тебя есть что-нибудь ценное, то лучше спрятать это в один из чемоданов и запереть на ключ.
Иенсен слушал без всякого выражения.
— Спасибо за совет, — сказала Ина. — Мне, как правило, везет. Хотя я до этого ни разу не бывала в арабской стране. Они не славятся своим… — Она засмеялась и посмотрела на Иенсена: — Какое слово противоположно по значению «воровству»? — Она повернулась к Ингхэму: — Ты писал о пропаже своего льняного пиджака. Я знаю, что ты привязан к старым вещам, дорогой, но тот пиджак… Я его помню.
— Да. О, тот был украден из моей машины. Это совсем другой случай. — Ингхэм заерзал на своем стуле, вспомнив старого араба в красных шароварах.
— Это был Абдулла, — вставил Иенсен.
— Ты даже знаешь его имя? — Ина рассмеялась. — Ну и страна! Ты мне должен как-нибудь показать этого Абдуллу. Он, должно быть, похож на персонаж из «Тысяча и одной ночи».
— Мы питаем надежду, что Абдуллы больше нет, — произнес Иенсен.
— О, он получил по заслугам?
— Мы на это надеемся, — кивнул Иенсен.
— Его кто-то зарезал?
С минуту Иенсен молчал, и Ингхэм почувствовал облегчение, потому что молчание Иенсена означало, что он не собирается посвящать Ину в историю вторжения в его бунгало. Затем он произнес:
— Создается впечатление, что кто-то встал на защиту своей собственности и стукнул старого сукиного сына по башке.
— Что за варварский способ! — воскликнула Ина, как если бы просматривала синопсис телевизионного сценария. — Откуда вы это знаете?
— О, кто-то сболтнул за стаканом.
— Вы хотите сказать, что его убили?
— Он просто исчез из наших мест.
Ингхэм видел, что история с арабом живо захватила Ину. Она собиралась сказать что-то еще, но в следующую минуту на противоположном конце террасы появился Адамс. Оглядываясь по сторонам, он искал свободный столик. Ингхэм поспешно поднялся:
— Извините меня, я на минуту.
Ингхэм пригласил Адамса присоединиться к их компании, и они направились к столику, за которым Ина и Иенсен продолжали беседу.
—
Улыбаясь и протягивая Адамсу руку, Ина выглядела необыкновенно очаровательной.
— Здравствуйте, мисс Паллант! Вы к нам надолго? — поинтересовался Адамс.
— Пока не знаю. Может, на недельку, — ответила она.
«Весьма осторожный ответ», — подумал Ингхэм. Он сделал знак одному из сыновей Мелика, чтобы тот подошел и принял заказ у Адамса.
Адамс сделал заказ по-арабски.
— Ингхэм говорил мне, что вы здесь уже довольно давно, — сказала Ина.
— Да, больше года. Мне нравится здешний климат — если, разумеется, у вас есть возможность обзавестись кондиционером. Ха-ха! — НОЖ радостно рассмеялся. — Но вы должны мне рассказать все о Штатах. Я не был дома уже полтора года. Все, что я читал, — это «Таймс» и «Ридерс дайджест» да еще время от времени парижские и лондонские газеты.
— А что вы хотите узнать? Я целый день сижу в своем офисе, как в норе, затем еду в метро до Бруклина. Я не уверена, что хорошо разбираюсь в том, что происходит вокруг.
— О, расизм. Война во Вьетнаме. И… хм… так сказать, дух, атмосфера. Это узнается не из газет.
— Гм… — Ина улыбнулась Ингхэму, затем снова посмотрела на Адамса. — В этом году снова было жаркое лето, а также целая волна выступлений против расизма. И против войны во Вьетнаме! Как мне кажется, оппозиция становится все более организованной. Но я уверена, вы об этом тоже читали.
— А как ваши настроения как простой гражданки?
— Как простая гражданка я считаю, что все это напрасная трата времени, денег и человеческих жизней, — ответила Ина. — Разумеется, трата денег не для всех, поскольку война всегда обогащает чьи-то карманы.
Адамс некоторое время молчал. Ему подали заказанного им ягненка. Ингхэм налил в его бокал вино.
— Вы одобряете войну? — задала вопрос Ина.
— О да, — с убежденностью ответил Адамс. — Видите ли, я антикоммунист.
Ингхэм был благодарен Ине за то, что она не сказала: «И я тоже». Она просто продолжала смотреть на Адамса с легким любопытством, как если бы он признался ей, что является членом Американского легиона — кем он вполне мог бы и быть, подумал Ингхэм.
Иенсен широко зевнул, прикрыл рот широкой ладонью, потом уставился куда-то в темноту за террасой.
— Ну, мы непременно одержим победу — даже если только в техническом смысле. Как мы можем проиграть? Но, возвращаясь к более приятной беседе, скажите, каковы ваши планы, пока вы здесь?
— Я еще не строила никаких планов, — ответила Ина. — А что бы вы мне предложили?
НОЖ был просто полон идеями. Сус, Джебра, поездка на верблюдах по побережью, посещение развалин Картажа, обед в Сиди-Бу-Зид, посещение базара в городке, о котором Ингхэм даже не слышал, — в тот день, когда там устраивается широкий базар.