Нить Ариадны
Шрифт:
Мы наконец-то вышли на свежий воздух. От ухоженных газонов приятно пахло травой. Прохладный ветер холодил лицо, в ясном небе чертила стая стрижей, а деревья тихо шелестели листвой, словно успокаивая возбужденный ум после кошмара.
К сожалению, Дыра не приснилась. Гигантский черный нарыв созревал, а мир об этом не знал. И только немногие знали, что он заминирован. Часы уже тикают.
– Если вдруг что, сразу к сержанту! – Стрыкин пробежался пальцами по запястью, отправляя на КПП пропуск. – Приснится или почудится – неважно.
Замполит еще раз смерил меня взглядом, словно проверяя комплектность. Я был пока еще цел. Только бросив быстрый взгляд на часы, понял, как сильно опаздываю. Жалкий лепет оправданий Битика не растрогает. Придется бежать.
Утёс, где прыгал взвод, оказался неприятно высоким. Поросший кустарником, он походил на крепостную стену, по которой серпантином вилась тропинка, порой превращаясь в пунктир. Выступающие из скалы камни тысячи курсантских ног отполировали до блеска. Интересно, как здесь карабкалась Ванька со своей акрофобией?
Чет его знает, сколько костей разбросано по ручью. Курсантов здесь не жалели, и неудачников отсеивали, чтобы впустую не тратиться.
Вконец запыхавшись, я всё же поднялся на утес. Воздушные маневры были в самом разгаре. Юфирь и Пухлик выписывали в небе неровные петли. Кто-то программу уже отлетал. Скоро и моя очередь.
– Ага, наш смешарик пожаловал… – зловеще ухмыльнулся сержант. – Держи! – Он кинул мне плотный сверток, едва не сбив с ног.
– А как… – я озадаченно мял экипировку, пытаясь разобраться в сложной вязи шнурков, ремешков и зажимов. Костюм-крыло осваивали в аэродинамической трубе, но реактивный ранец видел впервые.
– Как хочешь! – пожал плечами Битик. – Не маленький. Пропустил инструктаж? Значит, не нужен. Пойдешь в паре с Иванкой. Близнецы следующие. Минута на подготовку.
Всего минута? Он хочет, чтобы разбился?
Нет, Стрыкин угрохал на нас уйму времени. Значит, заметили. Меня провоцируют.
Хорошо, пусть разбираются. Может, и мне объяснят.
Я расслабился, закрыл глаза и посчитал до пяти. Мир стал ослепительно белым, а потом скользнул в черноту.
3
– Битик! Ну что там с Хансой? – разорвался в ушах окрик Стрыкина. Надо срочно отрегулировать громкость приемника. Он едва не лишил меня слуха.
– Закрыл глаза. Кажется, медитирует стоя, – прошептал я, отворачиваясь от курсантов. А то подумают, что сержант говорит сам с собой.
– Смотри внимательно! Мне с дронов не видно. Всё, больше не отвлекаю. Не пропусти ничего!
Смотреть хотелось только на Вилочку. Горячая стерва. Интересно, как она трахается? Наверняка так же яростно. Кожу ногтями со спины снимет. И рычит. Мне бы понравилось.
А на Хансу чего пялиться? Хренов нубяра наверняка облажается и перепутает шланги. Без инструктажа он разобьется, если взлетит. Остальным тоже недолго осталось. Босс, спятил, если думает, что взвод вытянет. Его убьет этой гонкой. Бросать сейчас ребят за Периметр будет убийством. Через год-два получили бы рейдеров. А так – мясо. Сгинут ни за грош.
И чего наверху так прицепились к Хансе? Что в нем такого? Не проигрывал лишь потому, что и не играл толком. Нет поражений, значит, нет и закалки. Такие быстро ломаются. Скиснет после первой же шишки. А их будет много. Рейдером становятся, когда своими руками режут труп погибшего друга. Только тогда и рождается настоящий боец.
Инстинкты и ярость – вот всё, что ему нужно. «Убей и беги» – вот наш девиз. Ханса умен, но думать там некогда. Мысль мешает рефлексам. Мозг себе пусть босс с яйцеголовыми плавят. Им можно, штабные ведь за Периметром не бывают. А для нас главное – чуткая, избегающая приключений жопа. Она не подведет и там, где спасует логика.
– Ханса, шаг вперед! – скомандовал я, предвкушая разочарование шефа. Тот просил не вмешиваться даже при грубых ошибках. Но это мой, а не его курсант. Я не дам парню сигануть со скалы.
Тот, наконец, собрался и вышел из строя.
– Срань господня… – вполголоса ругнулся я. Его глаза! В них никого не было. Там только тьма!
В голове знакомо закололо. Червь под пластиной зашевелился, почуяв своего. Так бывает, когда рядом монстры. Но мы снаружи, их же здесь нет!
Ханса?!
– Что? Что там?! – заверещал в ушах босс. – Битик, докладывай, сука!
– Пока нечего! – отрезал я.
Хоть бы заткнулся. Сейчас не до него. Ханса не человек. Это тварь Лабиринта!
Нет, тут не сходится. Он же никогда там не был. Или был?
Я видел тысячи монстров. Этот взгляд не забыть. Мы для них только корм.
– У тебя скачок показателей! – рявкнул Стрыкин, заставив в очередной раз снизить громкость.
Так и написать в рапорте? «Пустые глаза», «иррациональное переживание страха»? Это не воспримут всерьез. С червем и так нарисовался достаточно. Черепная коробка от него аж трещит, а мне не верят. Врачи говорят, что это нервное. Показывали снимки МРТ, успокаивали, заверяли, что никакого червя в голове нет. А он есть. Только в другом измерении, из которого прогрыз в мозг нору!
Яйцеголовые не знают, что нереальные черти хуже реальных. Те, что приносишь из Лабиринта так просто звери. А раз их как бы нет, то ничего и сделать нельзя. Разве что выпить. Вот тогда мой червь веселеет.
– Битик, мать твою! Он тянется к шлангам! Думай громко: «Переключить черный». Громко! Оглушительно думай!
Как скажешь, босс…
Я послушно подумал: «Переключай черный. Переключай черный. Правильный вариант: черный!»
Ханса невозмутимо включил желтый.
Один из шести! Не ошибся!