Нити судьбы
Шрифт:
– Замолчи! Я, вовсе, не хочу так жить!
– А как же тогда так выходит, что обрисованная мной ситуация, как раз, и существует? Такое ощущение, что ты осталась в детстве. В том времени, когда ты жила нормальной жизнью в своём захолустном городишке и где самой серьёзной проблемой было не сдать какой-нибудь предмет за четверть.
– Это неправда! Я не живу тем временем! Ты меня совсем не знаешь!
– Что тут за крики? – зашёл в комнату Лекс. – По какому поводу сыр-бор?
– Мы с Миленой разошлись во взглядах на жизнь, – ответил за меня Рейф.
– Понятно. Можешь пока пойти, выбрать себе комнату, – сказал Лекс. – С Миленой побуду я.
Рейф
– Лекс, скажи мне. Ты тоже думаешь, что я наивная и что я продолжаю жить той жизнью, которая у меня была до «Шисуны»? – спросила я.
– Не знаю. Мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я мог такое утверждать.
– Тогда какого чёрта это утверждает Рейф, который знает меня ещё меньше, чем ты?!
– Может, из-за того, что он пил твою кровь, он может чувствовать в тебе то, что не чувствуют другие? – предположил Мейснер.
– Но, ты же тоже мою кровь пробовал и ничего, – возразила я.
– У нас с тобой не такая связь, как между тобой и Рейфом.
Больше мне про это Лекс сказать ничего не мог. У него никогда не было такой связи с демоном, как у Рейфа со мной и, действительно ли, гипнотизёр мог что-то знать обо мне такое, чего я не осознавала сама – неизвестно.
«Всё равно, это – бред то, что сказал Рейф! – подумала я, продолжая разбирать вещи. – Я, вовсе, не наивная дурочка и я никогда не собиралась позволять кому-то всё делать за себя! Я даже не позволила Каю совершить за меня убийство Филиппа! Рейфу этого мало, что ли?! Хотя, а какая мне разница, о чём думает этот садист? Пусть считает меня, какой угодно».
– Здравствуй, Милена.
– Анхель? Лекс, отойди от него! Это – падший ангел, с которым я заключила договор.
Обращение к Лексу было к тому, что, как только падший объявился в помещении, киллер уже был рядом с ним, приставив к горлу Анхеля нож. Конечно, вряд ли, это сможет убить падшего ангела, но, с другой стороны, я не имела представления – обычный нож в руках Лекса или какой-нибудь магический.
– А, так это и есть твой Анхель? – произнёс Лекс, убирая нож.
– А то по чёрным крыльям не видно! – буркнула я.
– Милена, у половины демонов имеются чёрные крылья, – парировал убийца. – И что? Ты со всеми ними заключала договоры?
– Хорошо, признаю – глупость сморозила, – вздохнула я.
– Кстати, о крыльях. Что случилось с твоим крылом? – спросил Анхель.
– Аббадон, – коротко ответила я.
– Я, вроде, предупреждал, что он в покое тебя не оставит. Ладно, ты готова к возвращению своей памяти?
– Не уверена, – сказала я. – Но, пути назад, всё равно, уже нет.
– В этом ты права, – усмехнулся падший ангел. – Назад тебе уже не повернуть. А теперь, садись в кресло. Сейчас ты заснёшь, но, вместо обычных снов, ты будешь видеть своё прошлое. Настоящее прошлое. И, когда ты всё вспомнишь, ты проснёшься.
– Всё так просто? – недоверчиво спросила я.
– Да, всё так просто.
– Но, Шейн Келлер не смог вернуть мне память даже с помощью телепатии.
– Демоны и падшие ангелы гораздо сильнее людей, во всех смыслах этого слова.
– Ты бы смог вернуть мне память и без заключения договора?
– Наверно, – сказал Анхель. – Но, тогда для меня в этом не было бы никакого смысла.
– Значит, без выгоды для себя, ты не стал бы этого делать? – поинтересовалась я.
– Конечно, – без всякого стеснения, произнёс падший. – Ну, так что? Начнём?
Я кивнула и села в кресло.
«Наконец-то, я узнаю то, что забыла. После этого, Адалисса обещала рассказать мне о себе. Надеюсь, что после этого я найду ответы на все вопросы».
Глава 53.
Глава 53.
Я сижу в своей комнате и пытаюсь рисовать. «Пытаюсь» – это очень точное слово, так как у меня никогда не получалось, хоть что-нибудь, нарисовать красиво в свои десять лет. Мои репетиторы по рисованию говорили, что талант к изобразительному искусству умер во мне ещё до моего рождения. И я была с ними абсолютно согласна. Но, высшее общество требовало, чтобы у девочек было не только общее образование, но и, хотя бы, базовый уровень в рисовании, музыке и танцах. Вот и приходилось мучить и себя и репетиторов. А в данный момент я выполняла задание своих учителей – рисовала морской пейзаж. Получалось что-то среднее между бурными фантазиями шизофреника и каракулями ребёнка детсадовского возраста.
– Милена! – зашёл в комнату мальчик моего возраста.
Это был Мишель – мой первый и единственный друг. Сын одной служанки, с которым мы, можно сказать, выросли вместе.
– Мишель, что ты здесь делаешь?! – изумлённо воскликнула я. – Тебе нельзя сегодня быть со мной. Папа сегодня дома. Если он увидит, что мы снова разговариваем – накажут обоих!
Мой отец был против нашей дружбы. Удивительно… На меня ему было плевать, а вот на то, с кем я общаюсь – нет. Когда он узнал обо мне и Мишеле, отец высек плетью Мишеля у меня на глазах, а потом сказал мне: «Если ещё раз увижу тебя, разговаривающую с этим сбродом, его изобью до смерти, а тебя заставлю смотреть на это, а потом запру дома на год!». С тех пор, мы с Мишелем могли играть вместе только тогда, когда отца не было дома. И то, приходилось быть очень осторожными, чтобы нас не увидели слуги, которые могли доложить обо всём отцу. Поэтому, увидев Мишеля сейчас, я очень испугалась и за себя и за него.
– Я ненадолго. Я должен тебе кое-что рассказать, Милена! – взволнованным голосом, сказал мальчик.
– О чём рассказать? – с удивлением спросила я.
– О том, что хочет сделать твой отец, – ответил Мишель. – Моя мама слышала разговор хозяина с герцогом Ксабиром, а потом сплетничала об этом на кухне. Она сказала, что твой отец договаривается с герцогом о том, чтобы, когда тебе исполнится шестнадцать лет, выдать тебя замуж за сына Ксабира. Мама ещё сказала, что хозяин так выразился: «Пользы от девчонки никакой, так, хоть, поможет мне породниться с аристократическим родом!».
Я, с недоверием, смотрела на Мишеля. Я видела сына герцога несколько раз у нас дома. Ему было уже тридцать два года и красавцем он, отнюдь, не был. И прозвище у него было «Синяя борода». Дело в том, что он был уже женат четыре раза и все его жёны умирали от каких-либо причин. В обществе поговаривали, что сын герцога был садистом и извращенцем и все его жёны умирали от побоев и издевательств. Он уже довольно долго искал себе шестую жену, но… ни одна семья не хотела выдавать своих дочерей за этого зверя, так как знали, чем это закончится. А мой отец… он же тоже всё это знал! Знал и, всё равно, хотел выдать меня за него замуж?! Неужели, мой отец меня настолько ненавидел?!