Нити судьбы

Трусс Анастасия

Кай, хоть и был недоволен моим решением, препятствовать не стал. Как и Самаэль.

– Так, о чём ты хотел поговорить? – когда мы оказались в моей комнате. – И что это у тебя в руках, – впервые обратила я внимание на корзину, плотно закрытую крышкой, в руках у мужчины.

– Это – подарок, – ответил он. – Но, прежде чем я его вам отдам, скажите – вы, до сих пор, отказываетесь занять место главы Кавэлли?

– Да, отказываюсь, – твёрдо ответила я. – И своё решение я менять не собираюсь. Так и передай моим родственничкам.

– Хорошо, передам, – кивнул мужчина. – Только прежде, чем я уйду, примите

это, – подал он мне большую корзину, которую держал в руках.

– Что там? – подозрительно спросила я, не спеша открывать «подарок».

– Просто посылка от вашего дяди, – улыбнулся Драйк.

Я только пожала плечами и заглянула внутрь корзины. Когда я увидела, что там находится, я завопила и уронила корзину на пол. Из корзины выкатилась женская голова! Да, это была голова молодой женщины, которую чем-то острым просто отрезали от тела. Я была в диком ужасе! Я не представляла, как мой дядя мог такое мне прислать и, главное, зачем?!

– Госпожа Милена, – подошёл ко мне Мэйнал, поднимая голову за волосы. – Вы должны стать главой семьи. Если вы этого не сделаете, то завтра я принесу вам ещё чью-нибудь голову. А потом я буду приносить, сначала, головы ваших знакомых, потом головы ваших друзей, тех, кто вам дорог… Я убью всех, кого вы знаете, хоть, немного и принесу их головы к вашим ногам. И я буду это делать, пока вы не согласитесь занять причитающее вам положение в мире демонов.

– И всё это только ради того, чтобы я стала главой Кавэлли? – шёпотом спросила я, не доверяя своему голосу после увиденного.

– Разумеется, – кивнул он, поднимая голову на уровень своего лица. – В конце концов, вы единственная, у кого есть на это законное право, – его губы, вдруг, оказались так близко к мёртвым губам женщины, что он чуть ли не целовал их.

– Что ты делаешь?! – меня просто передёрнуло от отвращения.

– Просто развлекаюсь.

– С мёртвой головой?!

– Госпожа Милены, я – чистокровный демон. То, что нормально для демона, может быть ненормальным для человека.

– Даже не «может быть», а точно! – сказал я, попятившись от мужчины. – Это – мёртвая голова! Труп! К ней даже прикасаться… невозможно!

Драйк только рассмеялся, слегка касаясь своими губами губ женщины. Его разноцветные глаза светились каким-то садистским удовольствием.

– Зачем ты это делаешь?! – со страхом спросила я, всё ещё пятясь от него.

– Я просто не хочу, чтобы у вас, после знакомства с вашим отцом, сложилось какое-то романтическое представление о демонах. Можно сказать, что Саварис Кавэлли – белая ворона среди своих сородичей. Да и то, его исключительность относится только к вашей матери и вам.

– Что ты этим хочешь сказать?

– У вас, наверняка, создалось впечатление, что ваш отец добрый и хороший демон…

– Ты ошибаешься! – резко прервала я его. – Я не считаю своего отца ни добрым, ни хорошим! Он мне как-то сам сказал, что любовь к одному человеку не означает любовь ко всему человечеству. Он даже мою подругу спас только из-за меня! Если бы не это, он бы ей не помог – так бы и оставил у Аббадона. Так что, Драйк, я не питаю иллюзий по поводу своего отца.

– Да, но вы, также, ни разу не видели тёмную сущность демонов во всей её красе. Мы, вовсе, не просто плохие ребята со сверх способностями. Демоны – это другое. Но, думаю, мы поговорим об этом с вами в следующий раз. Я приду за вашим ответом завтра, госпожа Милена. И если ваш ответ будет таким же, как сегодня, то… вы знаете, что я буду делать.

В тот момент, когда Драйк ушёл (к счастью, голову он забрал с собой), была выломана дверь. На пороге стоял Кай и все остальные, кроме ангела смерти.

– Вы чего?! – ошеломлённо смотрела я на них.

– Я почувствовал твой страх. Пришёл сюда и не смог открыть дверь, – объяснил Кай. – Пирокинезу она не поддавалась, выломать не получалось. Звуки никакие из комнаты не доносились. Этот, – кивнул он на безъязыкого Асманда. – Сказал (то есть, жестами объяснил), что дверь покрыта демонической энергией и что пока демон, который закрыл эту дверь, её не откроет, ничего нельзя сделать. Что случилось здесь, Милена? Ты дрожишь.

– Так заметно?

– Честно говоря, очень.

– Просто мне дали понять, что моя семья очень хочет, чтобы я стала главой и что ради этого они пойдут на всё. Этот тип притащил мне человеческую голову!

Рассказав об угрозах Драйка, я спросила:

– И что теперь делать? Мне совсем не хочется, чтобы мне, как-нибудь, притащили твою голову! Ещё и эта история с Данте мне покоя не даёт...

– Знаешь, котёнок, в первый раз я говорю, что совершенно не представляю, что нам делать. Возможно, что-то смогут сделать Анхель и Самаэль, но…

– Но, вопрос в том, будут ли они что-то делать, – закончила я за него. – На Анхеля-то, вообще, надеяться не приходится – между нами только договор, свою часть которого он уже исполнил. А Самаэль даже не против того, чтобы я стала главой Кавэлли. В общем, мне нужно подумать. Кай, скажи, ты не будешь против любого моего решения?

– Я не хочу, чтобы ты шла на поводу своих родственников, – признался Кай. – Но, я также не могу защитить всех, кого ты знаешь. Так что, чтобы ты не решила, я не стану возражать.

– Тогда, оставьте меня, пожалуйста, одну, – попросила я.

Возражать никто не стал. Хотя, скорее всего, они могли просто выйти из комнаты и остаться стоять рядом. Но, это меня не волновало.

«Я должна стать главой Кавэлли, – нехотя призналась я самой себе, оставшись одна. – Другого выбора нет. Я не могу рисковать жизнями Николь и Лави и ещё кого бы то ни было. Даже ради своей собственной свободы. А то, что я потеряю свободу – это точно. Что я могу в качестве главы? Ничего. Только исполнять указания семьи. Хотя, какая эта, к чёртовой матери, семья?! Я о них даже не знаю ничего! Один брат сам сказал, что не испытывает ко мне никаких родственных чувств. Как ко мне относится дядя, я, вообще, не поняла, а второй брат просто какой-то мутный тип! Хорошо ко мне относится только отец, но можно ли считать его одним из Кавэлли, если он всего лишён? Формально – нет, я думаю. Во всяком случае, никакого влияния на своего брата и своих сыновей он не имеет. Значит, мне остаётся только одно – соглашаться. Я не могу рисковать жизнями тех, кто меня, к несчастью, знает. А что делать с Данте? Не имею понятия. Вот так взять и решить судьбу человека – сидеть ему в психушке или умереть…Как это возможно?!».