Нити судьбы
Шрифт:
– У этого кольца есть цель – найти хозяина для своего демона. Можно даже сказать, что это кольцо обладает примитивным разумом, направленным только на поиск.
– Обладает разумом? То есть, ты хочешь сказать, что это кольцо – живое?!
– Не совсем. Это кольцо просто чувствует человека, который может стать контрактором демона и оно старается находиться к этому человеку как можно ближе. Проще говоря, это кольцо может телепортироваться.
– А ты не боялся его таким образом потерять? Вдруг его подобрал бы какой-нибудь тип, который бы захотел его просто продать? Ищи-свищи его потом по всяким ломбардам.
– Нет, не боялся. Я чувствую своё кольцо, где бы оно ни было.
– Но если кольцо само может найти потенциального
– Мне просто нужен был контрактор и не более того. Кольцо же чувствует только того человека, в договоре с которым демон может получить наибольшее количество возможностей и выгоды для себя. Это человек, который даст демону очень многое. Мне же был нужен человек, который будет держать меня в мире людей и всё. Остальное меня не волновало.
– Но ведь ты давно в «Шисуне». Откуда ты знал, что я попаду сюда? Это же вышло совершенно случайно.
– Один ясновидец сказал мне, что совсем скоро ты объявишься здесь.
– Подожди-ка! Ты же сам говорил, что ясновидцы не могут видеть моего будущего из-за моей способности.
– Именно твоё будущее – не могут. Но как ты думаешь… Как Доберман смог увидеть то, что ты станешь марионеткой Кайомы Макфея? Доберман не видел твоего будущего – он видел будущее Кайомы, в котором появилась ты. Ясновидцы и им подобные могут видеть твоё будущее, если оно связано с кем-то другим. В видении о моём будущем, ясновидец, о котором я говорю, увидел тебя в «Шисуне». Вот и всё. Мне оставалось лишь явиться сюда и ждать тебя.
– И при чём, во всей этой истории, мой отец?
Да, мне хотелось сейчас поговорить совершенно о другом. Мне хотелось узнать, сколько лжи было в отношении Дорея ко мне, сколько было притворства, но… я оказалась жуткой трусихой. Я боялась ответов на эти вопросы. Поэтому, я перевела разговор на тему, которая меня, как ни странно, волновала не так сильно, как… мой друг. Только вот… друг ли?
– От него мне и сказали защищать тебя. От твоего отца.
– От моего отца?! Но почему? Он же давным-давно отказался от меня.
– Отказаться-то – отказался, но… не забыл. Похоже, что твой отец решил, что самый лучший вариант, чтобы точно тебя никогда не видеть – это убрать тебя раз и навсегда.
– А в чём смысл-то? На наследство я не претендую, на какие-то привилегии – тоже. Или отец решил, что я буду шантажировать его своим собственным существованием? Вроде: «Если ты мне не дашь денег, я всем расскажу, что у тебя есть родная дочь, от которой ты отказался». Так, что ли? И вообще, откуда ты взял, Дорей, что отец собирается убить меня или что-то в этом роде? Кто тебе такое сказал? Кто-то просил защитить меня? Я в это не верю! У меня нет ни родных, ни близких, ни друзей, которым была бы не безразлична моя судьба. У меня никого нет в этом мире, кто бы обо мне заботился! Единственным человеком, который думал обо мне всё время – это была моя мама. Но… она умерла пять лет назад. Так, может, ты скажешь мне, Дорей, кто просил тебя, как ты выразился, «присмотреть» за мной?!
– Я не могу этого сделать, – повторил демон фразу, которую уже произносил сегодня.
– Ты ничего не можешь! Ни сделку с Лексом разорвать, ни сказать мне, кто просил тебя обо мне заботиться! Ты мне можешь хоть что-нибудь сказать?!
– Кроме того, что уже сказал – нет.
– С тобой всё ясно, – вздохнула я. – Всё равно, у меня аппетит пропал. Так что, пойду, схожу к Винсенту.
– Ты уверена, что к нему после вчерашнего можно идти? Может, пусть он ещё поостынет? – предложил Дорей.
– От чего «поостынет»? От того, что его Макфей вчера чуть не спалил? Я же волнуюсь за него! Кстати, а ты-то откуда знаешь о том, что произошло вчера? Я ведь тебе об этом не рассказывала.
– Раз я должен тебя охранять, то и знать всё про тебя – тоже, – ответил демон. – Но я бы, на твоём месте, к Ванхаму сейчас не ходил.
– Ты, слава Богу, не на моём месте! – излишне резко, раздражённым тоном, сказала я и покинула столовую.
«Лучше бы я не спрашивала ни о чём Дорея, – думала я, идя по коридору. – Действительно – меньше знаешь – крепче спишь. Информации-то я получила много, но… Чему здесь можно верить, а чему – нет? Дорей мой друг или, всё же, нет? Как много лжи было в отношении меня с его стороны? Кто мог просить демона защищать меня? Не имею ни малейшей догадки. И зачем, вдруг, моему отцу, через пять лет, понадобилось избавляться от меня? Ни на какое наследство я претендовать не могу, встреч с ним не ищу. Да мне, вообще, плевать на него! Много чести – думать о том, кто отказался от родной дочери! Но тогда, почему? А может Дорей и про это солгал, чтобы не называть мне истинную причину его нахождения здесь вот и придумал весь этот бред про отца? Но ведь моего родителя также упоминал и Лекс Мейснер. Мне что теперь? Лекса расспрашивать? Ага, так он и ответит. А если и ответит, то, наверняка, потребует что-нибудь взамен. И почему я похожа на женщину, жившую двести лет назад? Просто совпадение? Ладно. В конце концов, мне нет дела до той, кто жил за два века до моего рождения. И так проблем выше крыши. Дорей, Лекс, отец, неизвестные мне люди, которые просили защищать меня… А если плюс ко всему вышеперечисленному прибавить Кая с его тиранскими замашками… У меня не жизнь, а какой-то триллер с элементами детектива! Неужели Дорей был прав, говоря о том, что мне не следует во всё это лезть? Всё, что я получила от того, что узнала – это кучу новых вопросов, сомнения, недоверие… Блин, захотелось же мне спросить! Как будто у меня и без этого мало, над чем думать. Одни слова Келлера о моей памяти чего стоят. Хотя, факт того, что я намереваюсь вспомнить то, что я, якобы, забыла, ещё не означает, что у меня получится это сделать. Но, по крайней мере, благодаря Блэку я знаю, с чего начать – со старого особняка Деланье. Уже что-то».
Я стояла рядом с комнатой моего парня, но я не то, чтобы зайти – я постучаться не решалась. Как Винсент отнесётся к моему появлению после вчерашнего? Я не могла даже предположить. Да, я защищала его от своего собственного кукловода, но… Все парни, почему-то, поголовно считают, что быть спасённым девушкой – это позор, после которого и жизнь не мила. Чертовы двойные стандарты женоненавистников.
– Винсент, можно к тебе? – всё-таки решилась я заглянуть в комнату.
– Милена! – сразу же бросился ко мне Винсент. – Ты как? Нормально? Макфей тебе ничего не сделал?
– Ничего мне Кай не сделал, – ответила я, слегка ошалевшая от такой встречи, так как я представляла её себе несколько иначе. – Это я должна спрашивать – как ты? Не на мне же Кай вчера свою способность опробовал.
– Да мне совсем не сильно досталось, – отмахнулся парень. – Только кожа слегка покраснела, да и всё. Одежде досталось больше – её теперь только на свалку. Но это всё ерунда. Ты мне, главное, ответь – Макфей точно тебе ничего не сделал? Ночью не приставал? – обеспокоенно спрашивал Винсент.
Я отрицательно покачала головой на оба вопроса, благоразумно умолчав об инциденте в общественном душе. Не сказала я и того, что в комнате Кая только одна кровать и что спим мы вдвоём.
– А ведь в чём-то Макфей вчера был прав, – произнёс Винсент.
– В чём? – удивлённо посмотрела я на него.
– Я, действительно, слабак. Я ничего не могу сделать ни Кайоме, ни Доберману. А ещё меня защищает моя же девушка.
– Начинается, – вздохнув, пробормотала я и заговорила. – Винсент… пожалуйста, давай обойдёмся без этого: «Я слаб, не смог победить» и так далее. И уж, тем более, обойдёмся без мужских феминистских наклонностей. Подумаешь, девушка его защитила! Нашёл проблему.