Нити света. Том 1
Шрифт:
– Наша работа – защищать мир от порождений мрака. О нас не напишут книги, мы не войдём в историю, но я делаю то, что считаю правильным. Люди Ларании могут спать спокойно, пока мы ведём свою службу, и я могу спать спокойно, зная, что купол стоит, а мой меч и моя магия отгоняет Мрак от мирного люда, – ответил он на вопрос, почему не уходит из оплотов, ведь обязательная служба пять лет как подошла к концу.
Эти слова поразили Рамиру. Она никогда не думала о долге защиты. Для неё оплоты были местом, которое просто существует. Место, куда отправляли насильно и заставляли сражаться с демонами. Защищать живых… Она никогда на самом деле не вдумывалась в эти слова. Некромантия – это не магия смерти, а магия защиты от смерти. Ещё никогда она не смотрела на свою силу
Въезд в Ниран встретил их ночной прохладой и тщательным досмотром. Ниран был одним из городов, через которые можно было попасть на земли оплотов. В отдалении ста километров от купола силы люди возвели каменную стену, отделявшую земли, принадлежащие Белой страже, от остальных государств. Эти земли юридически принадлежали тому государству, на территории которого находились, но они были освобождены от налогов, и тут вершилось своё правосудие. Карминия и Альянс, наоборот, выделяли средства для поддержания порядка и достойного проживания. Практически все нужды одиннадцати земных и двух морских оплотов обеспечивались шестью небольшими городками и двадцатью двумя деревнями. Из-за тёплого южного климата и плодоносной почвы земли вблизи Белой стражи были плодородными и крестьяне нередко собирали по два-три урожая в год. Животные давали хорошее жирное молоко, а пастбища были зелены и полны сочной травы. Любой человек мог приехать сюда и начать вести хозяйство. Карминия и Альянс обеспечивали его клочком земли, домом и даже содержанием на первое время. При условии соблюдения закона: четвёртая часть всего урожая, мяса и молочных уходило в крепости для поддержания стражников, и ничего из того, что было выращено тут, не продавалось за стену. Но даже несмотря на закон, перебои с продовольствием в крепостях всё равно были. И львиную долю всё равно приходилось закупать из казны каждого оплота. Это Рамира узнала от одной из поварих во время практики.
Они не стали останавливаться на ночлег в Ниране и поехали дальше на юг, минуя Дурхес и Шурах, две деревни, отделявшие Ниран от Агзара.
Рамира увидела крепость возвышавшуюся, словно каменный истукан на мысе, ещё при выезде из Шураха. Арнах высоко светила на южном небосводе, освещая пространство вокруг. Они выехали на холм, и Рамира затаила дыхание, осматривая окрестности. От зрелища вокруг дух захватывало: это было и прекрасно, и в тоже время внушало благоговейный ужас. Вдалеке на юге мерцало тёмно-красное зарево стены, сотканной из чистых потоков некромантичсекой магии. Полторы тысячи лет прошло, а паутина узора мерцала и переливалась силой и энергией, как в первый миг создания. Даже отсюда Рамира видела, как стена купола пересекает землю и уходит в воду, продолжая свой путь по дну и возвышаясь высоко над водой. На востоке был слышан шум волн, бьющихся об камни, а в воздухе витал солоноватый привкус йода. Вокруг царили покой и умиротворение. Тёмные стены Агзара возвышались над морем и равниной, словно стражи этого покоя.
– Поскакали, не задерживай группу, – подтолкнул её Разог, и она пришпорила лошадь.
С этого мига она примет новую веру: она станет Белым стражей, стражем жизни.
[1] Арам – Бог неудач, брат близнец Рирары – богини удачи
8. Блуждающий портал
В карете было душно: солнце припекало не по–весеннему, так и хотелось открыть окна и впустить прохладный, свежий воздух, но окна были прибиты наглухо. Вот уже три часа Селест тряслась по ухабистой просёлочной дороге, ведущей в Галар, где находился небольшой портал в Антор, а оттуда она направится в Дарош – столицу Барнаса. Путь ей предстоял утомительный. Ночь в Анторе, на рассвете переправа в Дарош, и ещё два дня пути до поместья Равнер, где всего через десять дней должна была состояться её свадьба. Она до сих пор не понимала такой поспешности, но четыре дня назад, когда граф Захреин Равнер сделал ей предложение, она не смогла ему отказать.
Ей было уже двадцать два года – верхний предел возраста для замужества в Литалии. Через два года она официально будет считаться старой девой, с минимальными шансами на брак. Селест не хотела замуж, но другой участи она для себя не видела: слишком многим она была обязана барону и баронессе Буни.
За день до предложения барон Дино Буни, её приёмный отец, вызвал Селест в свой кабинет. Он долго рассказывал о чести и благородстве графа Захреина. Барон очень живо описал её будущее, полное любви, заботы о детях, балы и приёмы в высших кругах знати Барнаса, не забыв упомянуть и о выгоде этого брака для их семьи. Баронесса Альдо Буни, её приёмная мать, была более сдержана в речах, она на самом деле заботилась о Селест. Баронесса утверждала, что для счастливого брака любовь необязательна, а достойного мужчину женщина полюбит со временем, главное, чтобы мужчина любил жену.
Граф Захреин Равнер любил её. По крайней мере, так думала Селест. Граф очень галантно ухаживал, дарил подарки и даже читал ей её любимые стихи и совершенно открыто признавался в своих чувствах. Захреин был на десять лет старше, и, по суждению матери, красив. Селест же находила его привлекательным, но уж точно не красивым. Орлиный нос северян, кустистые брови, грубые черты лица, словно вырубленные из дерева, средний рост и широкие плечи, может, и были красивы для северного Барнаса, но здесь, на юге, в Литалии, в мужчинах ценилась сила и утончённость. Граф был забавным и весёлым, галантным и почтительным, он умел покорять. И в конечном итоге, невзирая на тишину сердца, Селест согласилась. Она не могла подвести тех, кто её вырастил как свою родную дочь, тех, кто о ней заботился и спас ей жизнь. Она была обязана всем семье Буни. И несмотря на то, что они никогда не относились к ней как к приёмной, она всегда знала, что барон и баронесса Буни – не её родные мать и отец.
Селест ничего не помнила о своём прошлом. Ей было всего три года, когда её нашли грязной и голодной, бродящей по тракту. Селест не знала ни своего имени, ни своих родителей или даже откуда она родом, ни своего настоящего дня рождения. Даже возраст смогли определить приблизительно. Всё, что она помнила о своём прошлом, это далёкий женский голос, который пел ей колыбельную, и детский смех девочки. Может быть, у неё когда-то была сестра? Но, к сожалению, это все приятные воспоминания, которые сохранились в её подсознании. Из прошлого остались в основном кошмары. Запах дыма, лязг метала, звук грозы, мужские голоса и женский крик «Беги!» Этот крик до сих пор слышался ей в ненастные ночи в громыханиях грома.
Барон Буни подобрал её на большом Шарильском тракте, вблизи границы с Карминией. Леди Альда рассказывала, что за два года после спасения Селест не проронила ни слова, и, несмотря на уверения целителей, она предполагала, что Селест немая: она даже не плакала, заговорив лишь к пяти годам. Селест плохо помнила своё детство, но верила баронессе. В десять в ней открылись магические способности, на три года позже, чем у остальных детей. Но благодаря баронессе Альдо Селест не отправили в обычную школу для обучения магии, а нанимали учителей на дом.
Селест любила учиться и посещала лекции с большим удовольствием, впитывая всё, что могли дать учителя. В пятнадцать она нагнала программу, по которой учились обычные дети, и магистр Генуа настаивал, чтобы Селест поступила в академию Альянса, но баронесса была непреклонна. Селест – универсал, ей подвластны все шесть типов магии, но основным энергетическим колодцем её резерва была некромантия. Баронесса опасалась, что её могут отправить в оплоты к Мёртвым землям. Во всех странах Альянса, также, как и в Карминии, все некроманты были обязаны пройти восьмилетнюю службу у купола, невзирая на положение в обществе и социальный статус. Даже принц Бусат не миновал этой участи. Мёртвые земли были слишком близко, и защита охранного контура была важна.
Конец ознакомительного фрагмента.