Нити жизни
Шрифт:
— Да, мам! — подхватила я, констатируя: а еще говорят Рождество — это семейный праздник, а у нас тут посторонние.
— Утихни, — прошипела сестра.
— И не собираюсь! — заявила я.
— Может, вы все успокоитесь?! — предложила мать, говоря на родном языке, и вернулась к английскому: — Алина, представь нам своих друзей! Мы все, — она подчеркнула это слово, — хотели бы познакомиться с нашими гостями.
— Конечно, — она немного отступила, чтобы их было лучше видно.
— Это —
Тут я чуть смехом не прыснула. «Друзья?» Ага, держите карман шире! Бойфренд, Бойфренд!
— А это… — Она хотела представить Нейла, но не успела.
— Самый главный олень! — подстегнула я, заметив на его красном джемпере вышитую эмблему оленя. Экстраординарно!
— Что ты сказала? — спросил у меня папа, поняв по моему голосу, что я отморозила что-то веселенькое.
— Она сказала, что он олень, — перевела мою фразу мама. — У твоей дочки нет абсолютно никакого уважения ни к своей семье, ни к чужим людям.
На что папа ответил:
— А, что? По-моему, вполне, похож… на оленя-переростка.
Я покатилась со смеху.
— Если вы немедля это не прекратите, я передушу вас, как курей — одного за другим! — говорила мама, еле сдерживаясь от злости и вкладывая в голос мягкость, чтобы у «лишних ушей» не сложилось впечатление, что у нас тут назревает семейная стычка.
Сложно было поверить, что эта атмосфера кануна Рождества.
— А… — выдала Алина, — мы совсем забыли!
— Точно! — сказал Майкл.
— Я принесу, — отозвался его старший брат.
— Что, кого принесет? Вы о чем? — стала переспрашивать наша мама.
— Сюрприз! — пропела сестрица, улыбаясь.
Подозрительный шорох около парадной двери заставил нас переместиться ближе к источнику шума. Первым в коридор выскочил папа, затем все присутствующие.
— Мы слышали, что тут ёлки не хватает? — голос Майкла, уже принявшегося подсоблять своему гениальному братцу, заставил наши глаза выкатиться от увиденного.
— Что вы, не стоило, — засуетилась мать, удивляясь зеленому пушистику в иголочках. — Мы как-то закрутились и решили оставить на последний день, — отговорилась она. На самом деле, мы не собирались ставить ёлку в этом году. Настроение было не совсем праздничное, как бы, многие из нас не старались это опровергать.
— Готова поспорить на миллион, что следующим в эту дверь постучится Дед мороз, — выцедила я, разбавляя этот коктейль умилений.
Втащив разлапистую особу в холл, Нейл сказал:
— Мадам, куда её ставить?
— Ох, — выдохнула мать, как будто, на нее возложили решение самого важного для мира вопроса. Но, сообразив, что это не так, ответила: — Вот туда, к окну.
— Ну, разве не чудо? Какой божественный запах, словно в еловом бору. — Радовалась
— Но, вряд ли у нас найдутся украшения…
— Не беспокойся, — заверила её сестра, — мы позаботились и об этом.
— Ну, какие же вы молодцы, — она просто сияла, исторгая этот свет всюду.
Отступив на пару шагов, я включила музыкальный центр, откуда полилась рождественская песня — «Jingle Bells». Сомнений, что именно её крутят целый день во всех радио эфирах, у меня не было. Нет, была возможность попасть и на сотню других гимнов, но это не важно, раз я попала именно на этот.
— Вот, теперь полный набор! — объявила я.
— Милая, — ласково улыбнулась мама, обернувшись.
На её фоне Алина стала пританцовывать, увлекая за собой и Майкла, а следом, глупым телодвижениям уступила и мама, даже папа смягчился от такого реалити-шоу. Наверно, всё же, решил впустить в нашу стаю чужаков.
«Кажись, жизнь налаживается, почему же мне так неуютно?» — подумала я, стоя в стороне. И сразу сама себе ответила — потому, что между мной и ими — такая пропасть, что ни одного моста не хватит, чтобы соединить.
— Давай с нами! — вдруг крикнула сестра.
— Хо-хо-хо! — пропыхтела я и направилась на второй этаж.
— Таблетки, — голос матери в русском диалекте догнал на подступе к ступеням, и вместо подъема, пришлось ковылять на этаж ниже.
Задурить никого не вышло, она пришла проверять и не одна.
— Что ж всю свиту не взяла? — поинтересовалась я, глядя на вновь прибывших.
— Они здесь не ради тебя.
— А, ну тогда хорошо, а то я-то уж начала напрягаться от столь внезапной популярности к своей персоне.
— Принимай, — сказала она, используя последний раз в этот день русский язык.
— Не жизнь, а малина — изрекла я.
— Что это? — спрашивает Майкл, оценив мой недовольный вид. Конечно, он еще не в курсе.
— Витамины, — говорю я и выдавливаю две красные капсулы в ладошку. Беру стакан и, закинув их в горло, запиваю. Затем откручиваю крышку с другой банки и вытягиваю белую таблетку. Пораженное лицо Майкла меня забавляет. Я выжидательно смотрела на него и не ошиблась.
— А это? — вновь интересуется он.
— Пищевые биодобавки. То, — я тыкаю на другую пластинку с мелкими горошками — нейролептики, а вот это, — я задумываюсь, чтоб еще такое отколоть, — просто противозачаточные.
На своё выступление я получила набор недоуменных взглядов и обескуражено поднятых бровей. Майкл даже поперхнулся, а мама застыла с ложкой в салате, прямо посреди перемешивания ингредиентов. Алина же посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска, показывая, что я окончательно двинулась.