Низами
Шрифт:
В самом деле, поэма Санаи тоже была посвящена Бехрамшаху, правителю Газны - Бехрам-шах ибн-Мас'уд ибн-Ибрахиму (1118-1157). Но хотя между этими поэмами и есть связь, все же произведение Низами никак нельзя считать «ответом» (назира) или подражанием поэме Санаи; создавая «ответ», поэт должен был сохранить основные черты тематики оригинала и обязательно использовать в своем произведении ту же метрическую схему.
Низами ни того, ни другого не сохраняет. Если Санаи в своей поэме использовал метр, носящий название хафиф, то Низами «Сокровищницу тайн» построил по схеме метра сари.
Низами
Эту жемчужину новым метром создала.
Об этом говорит и другой бейт (двустишие) этой же поэмы:
Создал я новые чары, ,;.
Облик из новой формы отлил.
Однако дошедшие до нас фрагменты показывают, что уже в X веке один из бухарских поэтов пытался применить этот метр в эпосе. Возможно, что поэма его широкого распространения не подучила и Низами известна не была.
Уже в самом начале поэмы Низами резко противопоставляет себя придворным поэтам, подчеркивая, что она не может считаться произведением придворного стиля:
Хотя к этому дворцу служители
Обратились, прославляя,
Но перед Низами стоит они смиренно:
Он - иной, а эти иные - кто такие?
Ведь я оставил их на этой стоянке,
На целый переход подале погнал коня.
Меч я сделал из алмаза,
Всем, кто следом пойдет, голову снес.
Отход от придворной поэзии виден и в самом названии поэмы. Оно, очевидно, связано с преданием, пользовавшимся распространением среди поэтов. В ночь Ми'раджа, когда Мухаммед внезапно вознесся на небо, он увидел под небесным престолом закрытое на замок помещение. Он спросил: «О, брат мой Джибраил [архангел Гавриил], что это за место?» Ответ был: «О, посланник божий, это - сокровищница глубоких мыслей, а языки поэтов твоей общины - ключи к ней».
Низами усиленно подчеркивает оригинальность своего произведения:
Я слова по чужим образцам не вязал,
Что велело мне сердце, лишь то и сказал.
Он говорит о поэме:
К ее сахару - рой чужих мух не летал,
К рою мух ее - сахар чужой не пристал.
Другими словами, мысли ее свежи, их никто еще не успел использовать, и автор ни у кого своего сахара не заимствовал.
Но она не только оригинальна, она и в отношении формы стремится к новизне:
Наш способ странней -невниманье забудь,
Вчитайся - не будет он странным ничуть.
Ведь речь, что стройней очертаний стебля,
Свой мед на чужих не сбирала полях.
Людского устроенней рода она,
Свежей и древней небосвода она.
Низами подчеркивает необычайность манеры своей поэмы, но указывает, что эта необычайность требует от читателя вдумчивого, любовного отношения, и тогда ее странность не будет помехой. Вся поэма как бы отливает разными цветами и, в сущности говоря, требует не только перевода, а одновременно и пространного комментария, раскрывающего всю ее глубину и беспримерную тонкость построения. Можно сказать, что эта поэма - одно из труднейших произведений на персидском языке. Это
«Сокровищница тайн» состоит из вступительной части и двадцати глав, названных «беседами» (макалэ). Вступление содержит, по обычаю того времени, прославление бога, ряд страстных молитв и прославление пророка Мухаммеда.
За этим следует как бы предисловие к поэме, состоящее из трех разделов: о значении и достоинстве этой книги, о достоинстве слова, о превосходстве мерной речи над речью прозаической. Подчеркивая преимущество мерной и рифмованной речи перед речью обычной, поэт обрушивается с суровой критикой на рифмоплетов, пишущих стихи ради хлеба. Низами знает, какие опасности таит служба царям:
Но султанской парчой обмотавший висок -
Все ж съел напоследок железа кусок.
То есть, какими бы почестями ни награждал султан поэта, а последняя его «награда»-нож палача в горле. Эту мысль Низами подчеркивает часто, и мы выше видели, что обстановка того времени вполне оправдывала такой пессимистический взгляд на карьеру придворного поэта.
В этом же разделе Низами подчеркивает еще одну особенность своей поэмы:
Придал вдохновенью я кельи закал,
Поэзию вывел я из кабака.
Мы опять-таки видели выше, что главной обязанностью придворного поэта, особенно ширваншахов, было воспевание попоек, восхваление вина и подчас цинично-грязные сатиры. Низами хочет сказать, что его задача иная - он придает поэзии высокую моральную базу, заставляет ее говорить о глубоких философских вопросах, стремится к поучению читателя.
Следом за этими .разделами идет последняя часть вступления, как бы открывающая причины и обстоятельства, при которых написана поэма. Эта часть построена на мистической символике и в ярких образах пытается передать сокровенные переживания поэта.
Начинается она с описания ночи, полного своеобразных и зачастую крайне трудных образов. В ночной тишине поэта окликает внутренний голос (хатиф). Он предлагает ему отказаться от всех внешних чувств и искать пути внутрь себя, к тому единому Другу, жить без которого нельзя. Поэт погружается в раздумье. С величайшим трудом ему удается проникнуть в сокрытый внутренний мир. В этом сокровенном царстве он находит султана - сердце - и вступает с ним в беседу.
Тут только начинается основная часть поэмы. Первая беседа идет о сотворении человека в плане коранических [28] ] легенд, о грехопадении его и возвышении, как повелителя земного шара. Адам добился этого возвышения, так как от души раскаивался и молил о прощении. Это положение поясняется заключающей беседу притчей. Некто видит во сне тирана-притеснителя и спрашивает его, какая судьба постигла его после смерти. Тиран отвечает, что после смерти он тщетно оглядывался, искал сочувствия, но ни одно существо в мире за него не заступилось. Тогда он понял всю бездну своей низости, устыдился и воззвал к богу, признавая свою вину и умоляя о прощении. Это искреннее признание вины и избавило его от кары.
28
[28] Коран - священная книга ислама