Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Он и стоял рядом со мной, тяжело опираясь одной рукой о резную трость, а другой вцепившись в плечо телохранителя. Старик никак не тянул на отца семнадцатилетки – он уже давно разменял тринадцатый десяток лет. Впрочем, обычно он выглядел куда моложе. И на ногах стоял крепче. Но любого выбьет из колеи подобное.
– Мы успели – в десятый раз повторил старик, наконец смиряясь и обреченно опускаясь на давно стоящий за его спиной жесткий деревяный стул – Мы успели в последний момент.
– Да – опять кивнул я, не сводя взгляда с погруженной в кому девушки.
Она дышала насыщенным кислородом раствором, что заодно усыплял ее и ускорял
– В молодости я совершил страшный проступок – чуть отдышавшись, продолжил старик, дрожащей рукой принимая от телохранителя крохотный стаканчик с мутноватой рисовой водкой – Я пошел против семьи. Ты понимаешь о какой семье я говорю…
Я коротко кивнул. Мафия.
– Мой род связан с семьей много веков. И только это сохранило мою жизнь. В качестве наказания мне запретили иметь детей… и лишь ценой целой жизни я заслужил прощения. Сто лет. Почти сто лет я служил верой и правдой, выполняя любые указания и не смея поднять глаз. Пятьдесят лет назад я получил прозвище коулунский мясник. Еще через десять меня стали называть драконом Жемчужной реки….
– Да… - коротким словом и кивком я подтвердил свою осведомленность, избегая прямого общения с собеседником. С ними сложно – прямо по имени не назвать, а величать старшим братом или того хлеще мне не хотелось. Но старику было настолько плевать, что он не обратил внимания на скупость моих слов. Он продолжал изливать душу незнакомцу, что был вшестеро моложе его…
– Двадцать лет назад я получил право на продолжение своего рода… величайшая милость от великой семьи…
На этот раз я просто промолчал.
– У меня два сына. И одна дочь. Янмей. Моя младшая и любимая Янмей. Она всегда была при мне. Всегда была моей опорой. Она стала тем огнем, что отогрел мое давно застывшее сердце… Речь уже не о продолжении рода. Мне уже плевать. Я перегорел – древнее лицо исказилось в яростной гримасе – Срать я хотел! Смекаешь?
– Да.
– Но моя Янмей… мой любимый росток… ей было дозволено все. И никто не смел ей возразить даже взглядом – ведь все знали чья она дочь! Понимаешь?
– В этом и проблема – я впервые ответил более развернуто, заодно подкуривая сигарету от старомодной бензиновой зажигалки. Вдохнув струю крепкого дыма, я протянул початую пачку старику, дождался, когда он трясущейся рукой выберет сигарету и подкурил ему, только затем продолжив – Все знали чья она дочь. И жила она в этой самой небесной башне, что стоит на краю затопленного полуострова, посреди руин некогда великого города.
– Гибель Гонконга изменила многое…
– Он не погиб – возразил я – Удар цунами убил не всех. И многие здания устояли. Следом вы воздвигли одну из первых небесных башен мира. Построили Великую Дамбу, что вырвала большую часть полуострова обратно у моря… Да… и твоя дочь жила на верхних уровнях все еще достраивающейся небесной башни. Жила в замкнутом богатейшем квартале, что занимал два этажа, куда допускались лишь избранные… В этом и проблема… всего два телохранителя?
– Да кто бы посмел…. КТО БЫ СУКА ПОСМЕЛ?! – с хриплым каркающим криком старик отбросил сигарету и она, прочертив в полусумраке большого зала огненную дугу, упала на старинный ковер.
Один из охранников молча и торопливо шагнул, подобрал окурок и, раздавив огонек пальцами,
– На нее напали посреди родной территории – подытожил я, даже не пытаясь придать своему лицу выражения соболезнования – Сигналы ее внутренних чипов были экранированы. Но затем сигнал снова появился – через десять часов – и вы рванули туда. И нашли Янмей…
– Нашли ее? – прошипел старик, кривя рот так, будто его прямо на моих глазах убивал инсульт – Нашли?! Они украли ее лицо! ЛИЦО! Не оставили ничего! Взгляни!
Я опять кивнул, изучая освежеванное лицо девушки. Ее глазные яблоки не выражали ничего – чтобы не раздражать их светом, врачи отключили глазные нервы, погрузив девушку в кромешную тьму. Но к ее голове было подключено современнейшее устройство виртуального погружения. По сути, Янмей находилась не в медикаментозной коме – ее разум был отправлен в достаточно привычном для нее направлении. Что-то виртуальное и безумно модное. Игра с единственным, но бесконечным мегаполисом, где почти всегда хорошая погода, где нет кислотных дождей и затопленных городов, где нет постоянных войн и всегда царит мир. Зато там можно наслаждаться вкусной едой, общением, безопасным трахом и вообще быть тем, кем захочется, отказавшись от ношения вечных масок и не пытаясь соответствовать своему положению в обществе. Кто сказал, что быть дочерью крутейшего мафиози — это супер? Это то еще дерьмо, если ты желающая свободы и веселья малолетка…
– Вы нашли ее в анонимно выкупленной трущобной больничке – продолжил я повторять то, что знали все вокруг – Она лежала на операционном столе под манипулятором дымящегося рободока. Ему выжгли мозги, чтобы вы ничего не смогли узнать.
– Да… - похоже, настала очередь старика отвечать односложно.
– Ее перевезли сюда. Опознали… подключили к системе жизнеобеспечения и теперь ее жизни ничего не угрожает.
– Не угрожает – подтвердил старик и по мелькнувшей в его выцветших глазах тени я увидел, насколько близко он к тому, чтобы снова взяться за топор и опять превратиться в коулунского маньяка, что в свое время бродил по тонущему, но полыхающему Гонконгу и превращал мародеров и насильников в крупнорубленую свинину. Я видел те записи. Да все в мире это видели. И только одно это должно было удержать любого психа даже от лишнего взгляда на дочь этого психопата.
– Верни мне мою дочь – тихо произнес резко успокоившийся старик и с хрипом втянул в себе сигаретный дым – Верни ее…
– Кожу – продолжил я.
– Лицо… верни лицо моей дочери.
– Восстановительная хирургия в наше время способна на чудеса – заметил я.
– Верни мне все до последнего волоска. Верни каждый миллиметр ее кожи. Назови мне имя того, кто осмелился. Дай хотя бы имя. Но если притащишь его или их живыми к моим ногам… то ты получишь желаемое…
– Я сам ничего не хочу – равнодушно пожал я плечами.
– Твои хозяева.
Я лениво качнул головой:
– У меня нет хозяев. И не будет. Лучше уж сдохнуть.
Заглянув мне в глаза, почти всемогущий в этой части планеты – еще обитаемой ее части – старик тяжело вздохнул и неожиданно признался:
– Может и мне еще лет девяносто назад просто стоило исчезнуть… чем плоха жизнь рыбака где-нибудь в заднице мира?
– Тем, что задница мира уже дымится от кислотных ожогов, а отрастившая лапы рыба с радостью бросается в плавящиеся сети, чтобы убраться из несущего смерть океана?