No Featherbed for Me
Шрифт:
_____________________
– Не знала, что ты хотел быть рыцарем.
Эймон отвлекся от книги, и на его губах заиграла еле заметная улыбка. Когда она пересекла комнату, чтобы присесть на край его кровати, то вспомнила ночи в Винтерфелле, когда он рассказывал ей своем дне: об уроках с мейстером Лювином, времени, проведенным с дедушкой, обо всем, что было у него на уме. Однажды, во время ссоры с Рэйнис, ее дочь обвинила ее в том, что она любит Эймона больше. Иногда Арье казалось, что это действительно так.
–
– Ты стал изворотливее.
– Этому я научился в Староместе.
– Заложив страницу, Эймон закрыл книгу и отложил ее в сторону.
– Я ждал твоего прихода, но надеялся, что наше воссоединение будет более радостным.
Арья хотела задать ему тысячи вопросов, хотела остаться в его покоях и заставить Эймона рассказать обо всех причинах, по которым он покинул Цитадель, чтобы уехать с Рэйнис и провести год в Вольных городах. Эймон всегда был самым честным из ее детей, и она сомневалась, что он соврал бы ей.
Вместо этого, она сказала:
– Ты должен помириться со своим братом.
– Не я начал это.
– Но ты можешь это прекратить.
– Нет, не могу.
– Эймон вздохнул, покачав головой.
– Невозможно объяснить что-то Брандону, я пытался. Из-за своей горячности он не способен рассуждать логически. Я не хотел ранить его чувства, но он все принимает слишком близко к сердцу.
– Он любит тебя и хочет поддерживать во всем.
– А я люблю его. Дело не в любви, мама.
– Тогда в чем же?
Эймон молчал, вглядываясь в языки пламени, танцующие в камине, прежде чем сказать:
– Знаешь, иногда мне хочется, чтобы мы остались с дядей Джоном на Стене. Я тогда едва помнил отца, он был лишь призрачным воспоминанием и героем рассказов, не более. Мне нравилось проводить время с Вель и Даллой, и мне даже нравились те ужасные торты, что ты делала на наши именины. Когда я был в Цитадели, я думал облачиться в черное, когда получу свою цепь. Я хотел служить с дядей Джоном, и в этом случае я мог бы быть поближе к Рэйнис.
– Так почему же ты не сделал этого?
– Потому что Рэйнис нуждалась во мне больше, чем я - в цепи мейстера.
– Его улыбка стала еще более печальной, когда он сказал: - Ты отказалась от того, чего желала, ради отца. Мы не такие уж и разные.
– Но твой отец был моим мужем. Рэйнис - твоя сестра. Это разные вещи.
– Не для Таргариенов.
Что-то похожее на тошноту подкатило к горлу Арьи.
– Вы с Рэйнис…
Лицо Эймона выражало решительность, когда он произнес:
– Я лишь хочу сказать, что связь между мной и Рэйнис не сильно отличается от вашей связи с отцом. Она нуждалась во мне, и я поехал к ней. Разве не этому ты нас учила?
Арья поднялась, но ее живот все еще крутило от того, каким тоном Эймон говорил о собственной сестре. Сделав глубокий
– Помирись со своим братом.
Многие события в жизни Арьи застигали ее врасплох, но она никогда не могла и представить, что чувства, которые Эймон питал к своей сестре, были чем-то большим, чем братская любовь. Братья и сестры не должны испытывать друг к другу подобных чувств. Это неправильно.
Ей пришлось вызвать Хелдона со спиртным, чтобы уснуть этой ночью.
_____________________
Рэйнис преподнесла Оленне драконье яйцо во время пира в предпоследнюю ночь. Оно было действительно прекрасно - зеленое с золотым, цвета Тиреллов на каменной чешуе. Все зашептались, как только Рэйнис - облаченная в фиолетовые шелка - передала его своей сводной сестре. Глаза Оленны расширились от удивления, и она шептала бесконечные слова благодарности, поглаживая яйцо ладонями.
– Считай это подарком от нас тебе и твоему будущему супругу, - сказала Рэйнис.
– У нас есть драконы. Меньшее, что мы может тебе подарить, это красивое яйцо, на которое можно лишь смотреть.
– Это невероятно щедрый дар, Рэйнис, - проговорил Эйгон.
– Где ты достала еще одно яйцо?
– Я выиграла его у одного человека в Асшае. Мы с Эймоном решили, что было бы слишком эгоистично оставлять его себе, а Оленна - такой же дракон, как и мы.
Пока все хлопали и поздравляли ее, Арья внимательно наблюдала. Могло пройти много лет, но Арья знала свою дочь, и Рэйнис никогда не смотрела на Оленну и Элию, как на равных, никогда не считала их истинными драконами. У нее не укладывалось в голове, почему Рэйнис, будучи более непреклонной, чем Стена, вдруг решила подарить бесценное яйцо одной из дочерей Джессы.
Лишь когда начались танцы, Арье удалось спросить Рэйнис о ее мотивах. Она улыбнулась, откинув густые кудри назад, и ответила:
– Оленна не представляет для меня никакой угрозы. Пусть забирает яйцо, чтобы показать, какая из нее прекрасная драконья принцесса, по прибытию в Риверран. В ее руках это лишь камень.
– Не хочешь пробудить еще одного дракона?
– В этом нет нужды. Мы пробудили драконов, чтобы доказать, что мы - истинные Таргариены. Эймон станет королем.
– А ты? Станешь его королевой?
Рэйнис ничего не ответила, тут же поднявшись и направившись к выходу из залы. Арья последовала за ней в коридор, требуя остановиться. Рэйнис продолжила движение, прежде чем внезапно развернуться на каблуке, продемонстрировав искаженное злобой и разочарованием лицо.
– Я должна быть королевой! Я умнее, мудрее и более способная, чем любой из моих братьев! Если бы мне только позволили, я бы победила каждого рыцаря сегодня, мы обе это знаем! Ты думала, что отправишь меня к Мансу, и я так просто забуду об этом?!