Но-о, Леокадия !
Шрифт:
Но речь шла не о витрине, а о стеклянном павильоне, где висели картины Вольдемара Ленского и стояли его всевозможные скульптуры. Теперь здесь ежедневно, с одиннадцати до двух, под стеклянным потолком летала Леокадия.
– Вообще-то я не произведение Вольдемара Ленского, - рассуждала Леокадия, беседуя с Алоизом.
– Но на Шестиконном сквере нету выставок, а у него есть. Ну что ж, каждый летает где может!
Вольдемар Ленский был очень благодарен Леокадии за то, что она летает в павильоне и потому часто приглашал Леокадию
– Знаешь, Леокадия, ты летаешь слишком низко.
Или же:
– Знаешь, Леокадия, крылья у тебя какие-то бесцветные.
А то еще:
– Знаешь, Леокадия, у тебя слишком лошадиные движения.
Это была правда, ведь наступил май, в павильоне некуда было податься от мух, и Леокадии приходилось отгонять их хвостом. Но еще печальнее оказалась история с аспарагусами, которых сперва было очень много, а потом они стали вдруг редеть. И наконец смотрительница, спрятавшись в уголке, увидела как Леокадия щиплет аспарагусы. Она тут же помчалась к Вольдемару Ленскому.
– Господин Вольдемар!
– кричала она на бегу.
– Эта Неконь на самом-то деле - настоящий конь! Пасется в аспарагусах!
Тогда Вольдемар Ленский пригласил Алоиза с Леокадией в золотисто-коричневое кафе и, пока они поедали шоколадное мороженое со взбитыми сливками заявил:
– Знаешь, Леокадия, говорят, что ты конь. Ну просто самая натуральная лошадь. Смотри, чтобы об этом никто не узнал. Подлинное ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА не может быть лошадью!
А потом накричал на Алоиза.
– Не желаю, чтоб моя Леокадия водила знакомство с извозчиком.
На другой день Алоиз не купил себе билет на выставку, а Леокадия, пытаясь хоть чем-то утешиться, подолгу порхала между колоннами и даже, тихонько напевая, пролетала сквозь скульптуры, пока какие-то две Высокие Гостьи, любовавшиеся картинами и дырявыми скульптурами, словом, подлинными ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ ИСКУССТВА, не стали внимательно прислушиваться.
– Там кто-то ржет, - удивилась первая Высокая Гостья.
– О, Боже мой!
– застонала вторая Высокая Гостья.
– Как это неэстетично! Я просто в шоке!
– Ну и запах же здесь, как будто в конюшне!
– поморщилась первая Высокая Гостья.
А потом замахала перчатками вместо веера и даже достала из сумочки букетик фиалок и поднесла его к носу. Она не знала, бедняга, что Леокадия обожает запах фиалок, что именно сегодня ей хотелось найти в них утешение, и сейчас она снизит полет и потянется губами к фиалкам.
– Караул!
– закричали обе Высокие Гостьи.
– Какой кошмар! Здесь кобыла! Она летает!
И как только Высокие Гостьи подняли крик, тотчас же явился Вольдемар Ленский.
– Как ты смеешь, Леокадия!
– возмутился он.
– Ты что, обалдела?!
А Леокадия танцевала под потолком с букетиком фиалок в зубах. Живот у нее был до отказа набит весной, и она наконец-то снова была конем, настоящим, крылатым, и к тому же летающим конем.
– Это вовсе не лошадь, - объяснял Высоким Гостьям Вольдемар Ленский.
– Это ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА.
Тогда Леокадия опустилась на землю, повернулась к нему задом и слегка проехалась хвостом по его физиономии.
– Я тоже просто в шоке!
– сказала она.
– Но не бойтесь, брыкаться не стану! Это было бы слишком НЕЭСТЕТИЧНО!
ЛЕОКАДИЯ И ПРИМЕР
– Так, может, все-таки сбреем крылышки?
– спросил Парикмахер.
Но все же ему было немного жаль чудесных крыльев Леокадии.
– А что, если мы их немного ЗАМАСКИРУЕМ? Ты будешь - эдакий нелетающий Неконь. С украшениями по бокам.
– Отлично!
– обрадовалась Леокадия.
– Пусть они выглядят совсем как искусственные.
– А еще мы их возьмем да и покрасим... Знаешь, многие женщины, когда хотят устроиться на работу, красят волосы.
– В лиловый цвет, - подхватила Леокадия.
– Я буду похожа на рождественского ангелочка.
И когда она, наконец, вышла от парикмахера с лиловыми крыльями и в лиловом фартуке, был уже вечер, а вечер и сам по себе лиловый.
– Ты прямо светишься, Леокадия, - восхитился Алоиз.
– А, может, тебя лучше использовать вместо неона? Для рекламы?
Но днем оказалось, что Леокадия выглядит очень серо и невзрачно, так невзрачно, что ее с трудом удавалось различить у кустов сирени, тем более, что и сирень была лиловая.
– Соловей днем тоже серый, а ночью он поет, - утешала себя Леокадия.
– Похожа я на соловья, Алоиз?
– Чуть-чуть в профиль, - отвечал Алоиз.
– Но только когда не поешь.
– А я никогда не пою с набитым ртом, - отвечала Леокадия, потянувшись за еще одним пучком салата.
– С набитым ртом я думаю. И знаешь, что я придумала, Алоиз? Я дам объявление в газету.
На другой день в "Городской газете" появилось объявление:
Я НЕ ЛЕТАЮ. Я НЕ КОНЬ.
ИЩУ РАБОТУ. ШЕСТИКОННЫЙ СКВЕР
Бурный майский ливень ни для кого не был помехой. После обеда в Шестиконном сквере выстроилась огромная очередь из женщин с зонтиками. Все они искали помощницу по хозяйству, и мечтали, чтобы ею стала Леокадия.
– Я могла бы обслужить сразу всех, - рассудила Леокадия.
– Я ведь умею ле...
– Тихо, - оборвал ее Алоиз, - никто не хочет, чтобы его помощница умела делать то, чего не умеет он сам.
Тогда Леокадия решила выбрать сама какую-нибудь из женщин под зонтиком.
Она подошла к первой попавшейся и спросила:
– Вы любите клевер?
– Терпеть не могу!
– ответила та.
– Прощайте!
– кивнула Леокадия и подошла к другой.
– А вы любите ливер?
– Обожаю!
– воскликнула та, испугавшись" что Леокадия и с ней распрощается.