Но-шпа на троих

Донцова Дарья

Лиза скорчила гримасу:

– Лампудель! Это отвратительно! Так в нашей школе никто не разговаривает.

– Да? – с сомнением спросила я. – А как надо? Научи, пожалуйста! То-то я Луиса не поняла! Увы, я безнадежно отстала от жизни!

– Ты слушала Луиса?!

– Ну, в общем и целом как бы сказать…

– Жуть! Никому не рассказывай!

– Что, так стыдно?

– Отвратно. Имей в виду, от Луиса балдеют только те уроды, которые наслаждаются радио «Бум»!

Я заморгала, но все же выдавила из себя:

– Оно такое плохое?

–

Отстой для безголовых чурбаков, – пояснила Лиза. – А уж ведущие у них! Ну прямо тушите свечи. Если девушка признается, что она наслаждается «Бумом», ни один приличный человек с ней не станет иметь дело.

– А если она там работает диджеем? – решила уточнить я. – Пару раз в неделю, внештатно? Тогда как?

Лиза скривилась:

– Знаешь, в этом случае ей остается только застрелиться! Нормальный человек на «Бум» не пойдет! Ты деньги-то где раздобыла?

Понимая, что правду нельзя говорить ни в коем случае, я промямлила:

– Ну, нам с Федорой клиент попался.

– Поздравляю, – обрадовалась Лиза. – А чего, опять пропавшую болонку искать надо?

Я посмотрела в ее большие, наивно распахнутые глаза. Нет, похоже, Лизавета не издевается, она просто вспомнила, как в сентябре прошлого года к нам обратилась бабуся, потерявшая собачку.

– Нет, – мирно ответила я. – На этот раз речь идет о женщине, убежавшей от мужа к любовнику.

Глава 10

Утром мне совершенно не хотелось вставать, неожиданно резко похолодало, пошел дождь. Я натянула на себя одеяло, зевнула, повернулась и увидела прямо перед носом наглую Мульяну. Без всякого стеснения мопсиха устроилась передней частью тела на моей подушке, для хозяйки остался лишь один уголок.

Я села.

– Послушай, Муля, это полнейшее безобразие, а ну уходи отсюда!

Мульяна сделала вид, что абсолютно не слышит гневных речей, и продолжала сладко посапывать. Ей было на редкость комфортно. Объемистая задняя часть покоится под уютным пуховым одеялом, передняя лежит на мягкой подушке. Эх, если бы сюда еще и колбаски принесли!

Люди, незнакомые хорошо с животными, отчего-то полагают, что все собаки и кошки одинаковы. Позвольте разуверить вас, это далеко не так. И Полкан, и Мурка, и хомячок, и жаба, и рыбка, и черепашка, и даже тараканы со змеями – личности. Все, кто заводит домашнего любимца, моментально понимают это. Многоногие, хвостатые, лохматые, они обижаются, радуются, расстраиваются, тоскуют, любят, боятся смерти… Никогда не забуду, как белая крыса Фима, прожив шесть лет, то есть, по самым скромным подсчетам, две жизни грызуна, пришла к хозяйке умирать. Фима вползла мне на грудь и глянула в глаза, на ее морде был написан ужас, она словно молила:

– Помоги!

Я прижала к себе крысу и нежно зашептала:

– Фимочка, все хорошо, я с тобой, сейчас ты заснешь, а потом проснешься здоровой, лапки перестанут болеть и ушки, ты окажешься в такой стране, где много, много сыра и изюма…

В глазах Фимы появился покой, она перестала дрожать и мирно заснула, чтобы больше не

проснуться. Вы можете смеяться над Лампой, считая ее дурой, но мне было важно знать, что Фима умерла счастливой, без страха и боли.

Наши четыре собаки все разные. Рейчел никогда не станет нагличать, она ляжет спать в гостиной на диване. Рамик, памятуя о голодном младенчестве, проведенном на улице, устроится на кухне, поближе к еде. Ада залезет в кресло или прыгнет на кровать, где осторожно зароется в одеяло. А вот Муля! Та ничтоже сумняшеся совьет гнездо из вашей подушки, стащит с вас перинку, оттолкнет лапами, и в результате хозяйка окажется на полу, а мопсиха со всеми удобствами на ортопедическом матрасе. И никакая сила не сгонит ее оттуда.

Тяжело вздыхая, я пошла умываться, поглядела на себя в зеркало, обозлилась и схватила телефон. В конце концов, маловероятно, что Раиса сама сейчас подойдет к трубке. Наверное, в ее квартире полно приятельниц, вот я и попрошу посмотреть, не лежит ли на стиральной машине моя косметичка.

– Алло, – прошелестел голос.

– Простите, э… э… Рая…

– Я Лариса, – тихо поправила меня женщина.

Вот и прекрасно, чуть было не вырвалось у меня, но вслух я произнесла другое:

– Извините, что беспокою.

– Ничего.

– На днях я была у Раи и, кажется, оставила у нее в ванной сумочку с тушью и помадой. Не глянете, а? Очень жалко новую косметику покупать.

– Зачем же зря тратиться, – согласилась незнакомка, – погодите минуточку.

Несколько мгновений я вслушивалась в тишину, потом раздалось:

– Такой мешочек, на завязочках?

– Точно!

– Он тут.

– Когда можно подъехать?

– Да хоть прямо сейчас.

– Удобно ли? – усомнилась я.

– Чего уж там, – вздохнула Лариса, – теперь все равно.

Быстренько умывшись, я отправилась по знакомому адресу. В конце концов, без туши и губной помады я похожа на кролика, подцепившего насморк. Раисе надоедать не стану, просто схвачу косметичку, и привет.

Дверь мне открыла страшно худая, если не сказать тощая, тетка.

– Я только что звонила вам.

Она кивнула и показала на столик у зеркала:

– Ваше?

Я увидела мешочек и радостно воскликнула:

– Спасибо!

– Не за что, берите.

Было неудобно просто повернуться и уйти, еще неприличней показалось мне проверить содержимое косметички. Поколебавшись секунду, я спросила:

– Как Рая себя чувствует? Отошла уже?

Тетка отшатнулась:

– Вы не знаете?

Я испугалась:

– Что случилось?

Баба попятилась:

– Рая того, умерла!

Я машинально села на стул в прихожей:

– Боже, когда?

– Врач сказал в ночь с понедельника на вторник.

– Не может быть! Я привезла ее домой совершенно здоровой, в нормальном расположении духа… Вы ничего не путаете? Вы кто вообще?

– Лариса, – тихо представилась женщина, – подруга Раи, мы вместе работаем в одной бригаде. У нее муж погиб, в автокатастрофе, знаете?