Ночь черных звезд
Шрифт:
Действовать сейчас следовало осторожно, деликатно, не торопясь — первый прием вещества был опасным моментом, и «решетку» следовало поддержать и успокоить. Сознание, составлявшее ее, боялось звезды — они всегда боятся, это инстинкты, от которых сразу не избавишься. К концу первого столетия будущий корабль перестает испытывать страх и одинаково легко ходит как рядом со звездой, так и сквозь нее, но сейчас группа ощущала огненные нити страха, тянущиеся от «решетки» в разные стороны, и была занята тем, что потихонечку сворачивала их и гасила.
Полностью выключив время, группа подвела «решетку» к нужной точке, и солярные стражи послушно разомкнули и тут же сомкнули кольцо. Время внезапно пошло очень быстро, кольцо «собак» синхронно вздрогнуло, а от звезды отделился сгусток огня и понесся в сторону «решетки» и группы.
Время снова остановилось. Группа подвела «решетку» к нужной точке, одновременно убирая последние нити страха, пережитки человеческого сознания, и развернуло «решетку» под нужным углом относительно траектории движения протуберанца.
Время двинулось, но в этот раз медленно, еле заметно. Пространство стало расплавленным стеклом, и любое движение сквозь него ощущалось как движение в раскаленной вязкой массе. Протуберанец подходил все ближе к «решетке» и к группе, и вскоре пространство превратилось в живой огонь, приятный, мягкий, обволакивающий… Протуберанец медленно и величественно проходил сквозь «решетку», и вскоре она засияла, одетая первыми тонкими плазменными нитями. Страха больше не было, напротив, «решетка» ощущала неимоверный восторг — потому что перестала быть «решеткой» и теперь выходила на новый уровень самосознания. Группа радовалась вместе с ней, солярные стражи сновали рядом (теперь они не отойдут от основы корабля до завершения его создания), и вскоре бывшая «решетка», а теперь — полупрозрачный плазмоид, была оставлена группой и отправилась вниз, чтобы самостоятельно перемещаться в конвективной зоне. Солярные стражи не дадут ей выйти за пределы зоны и, если надо, помогут найти путь к строителям.
Впрочем, в ближайшее время плазмоид будет предоставлен сам себе.
До следующего выхода протуберанца такого размера пройдет от шестнадцати до тридцати лет…
Ри сидел в кресле, в зале управления, запустив руки в волосы и не решаясь открыть глаза. После увиденного его обычная реальность казалась… Ри тяжело вздохнул. Реальность была — там. А тут — словно набросок, черновик. Откроешь глаза, а все серое и плоское.
Там все было настоящее. Неимоверных размеров и поистине божественной красоты цветок протуберанца, поднимающийся навстречу группе, небо, утратившее свой привычный цвет и состоящее словно бы из чего-то осязаемого, послушное воле время и ощущение… безграничной свободы. Свободы и…
— Зря ты это сделал, — Фэб сел рядом с пилотом. Выглядел рауф грустным и озадаченным.
— Не думаю, что зря, — возразил Ри. — Я теперь знаю, как выглядит настоящее. Глупо звучит, да?
— Нет, не глупо, — возразил Фэб. — Ты очень точно сейчас сказал. Просто, понимаешь ли, некоторые вещи лучше не видеть.
— Почему?
— Потому, что ты отлично знаешь — вернуться невозможно. Ладно, Ри. Собирайся с силами, и давай заниматься делами…
К ним подошел Ит, сел в кресло рядом.
— Расскажешь потом? — попросил он пилота. Тот кивнул, но нехотя, словно через силу.
— Расскажу, — пообещал он. — Ит, я, кажется… я начинаю понимать Сэфес. Если они чувствуют то же, что почувствовал я, то… они, наверное, самые счастливые существа на свете.
— Даже так? — удивился Ит. — Значит, этот правильно сказал — про выбор. Мы снова сделали ошибку.
— Но он же сказал, что мы, по сути дела, всегда ошибались, — возразил Ри.
— Ну, тогда не знаю, — пожал плечами Ит.
— Ничего мы не знаем, — резюмировал Фэб. — Все, к делу. Вы хоть знаете, сколько времени мы там пробыли?
— Несколько часов? — спросил подошедший Скрипач.
— Как же!.. — Фэб хмыкнул. — Семь дней.
Ит, Ри и Скрипач недоуменно посмотрели на него.
— То-то я и чувствую, что мне жрать хочется так, что желудок сводит, — пробормотал рыжий. — Искин, если ты проснулся, дай поесть чего-нибудь.
— Сейчас сделаю, — отозвался тот. — Слушайте, я так хорошо выспался!.. Даже не думал, что умею это делать, и на тебе…
Маданга
Requiescat in расе
— У нас на все — сутки. Мне не кажется, что тут есть желающие провести на этой планете лишний месяц, — Фэб обвел компанию тяжелым взглядом.
Ита передернуло.
— Благодарю покорно, — с отвращением сказал он. — Честно говоря, мне от самого факта, что придется там находиться эти сутки, делается не по себе.
— Мне тоже, — Ри поморщился. — Слушайте, а может, стоит попробовать выманить катер оттуда? В пространстве с ним будет значительно проще справиться.
— Выманишь ты его, как же, — невесело усмехнулась Даша. — Этот подлец оттуда никуда не пойдет.
— Совершенно согласен, — покивал Фэб. — Так что давайте подумаем, как будем действовать.
— И много мы придумаем за шесть часов? — мрачно спросил Скрипач. — Как действовать… а черт его знает, как. Он за это время там мог что угодно сотворить. Особенно если учесть, что он нас ждет.
— Точно, — кивнул Ри. — Есть у меня одна мысль…
— Какая? — Ит повернулся к нему.
— Нам надо заманить катер на станцию, — начал пилот, но его перебил искин:
— Ни за что на свете! Ри, ты охрене…
— Я не «охрене», я думаю, — огрызнулся тот.
— Неофиты, — Ит тяжело вздохнул.
— Ключ, — парировал Скрипач.
— А люди? — тут же спросила Даша.
— А что — люди? Ключ для них безопасен, — пожал плечами рыжий.
— А если они ударят первыми и ты не успеешь использовать Ключ?
— Успею, потому что они не знают о том, что он у нас есть.
— А как он вообще действует, вы удосужились спросить? — Даша с упреком посмотрела на Ри, а затем на Скрипача. Те потупились.