Ночь черных звезд
Шрифт:
— С частью? — переспросил Ит.
— Да, именно с частью.
— А остальные? — Дарли тоже рассердилась. — Почему из тебя каждое слово приходится клещами тянуть, искин?!
— Потому что вы должны это все сами… — пробормотал тот в ответ. — Атон говорит, чтобы я не подсказывал.
— Так, — ледяным голосом возвестил Фэб. — Атон, ты что? Ты там? Долго издеваться собираешься?
— Как вы мне надоели все, — с тоской произнес знакомый голос. Воздух на долю секунды помутнел, и эрсай возник посреди помещения. — Ладно, издеваться не буду. Остальные люди,
— Сволочь, — пробормотала Дарли.
— Вот всегда так, — заметил Атон. — Приведешь, соберешь, покажешь — и ты же сволочь. Да идите вы уже! — рявкнул он. — Хватит тут сидеть! Пока вы анализируете, они пленных перебить могут.
То, что происходило дальше, запомнилось Иту, да и всем остальным, какими-то обрывками и кусками.
…вот они бегут по длинному прямому коридору, скудно освещенному, неширокому, и коридор выводит их к двери, идеально круглой двери с каким-то хитрым шлюзовым замком. Через минуту замка уже нет — легионеры действуют слаженно и быстро, замок вместе с дверью превращается в лужу расплавленного металла.
…перед ними — идеальной формы чудовищных размеров шарообразный зал, обшитый изнутри свинцовыми пластинами в ладонь толщиной. Они стоят на летающей платформе, которая подошла к ним, стоило только вступить на порог зала. В центре совершенно пустого пространства неподвижно висит… клетка? Сияющая серебряная клетка, сплетенная из толстых прутьев, огромная, не меньше десяти метров в поперечнике. На первый взгляд она кажется асимметричной, но потом глаз начинает улавливать в ее строении некую логику, и внезапно словно бы включается второе, внутреннее зрение — клетка оказывается вовсе не клеткой, а человеческой головой, сплетенной из прутьев и обращенной к вошедшим пустыми глазницами.
Клетка пуста. Во лбу серебряной головы зияет отверстие — как будто толстенные прутья вывернула изнутри какая-то невообразимая сила.
— Это… здесь? — спрашивает чей-то неуверенный голос из-за спин.
Ответа нет.
…снова череда коридоров, ответвлений, дверей; резкий и неприятный запах откуда-то сбоку; кто-то с безумными глазами выскакивает из-за двери, и налетает на легионеров; доля секунды — и человек лежит на полу с заломленными за спину руками; все дальше и дальше, двери, коридоры, снова, снова, снова…
…тюремные блоки, заполненные людьми, — и опять запах, и отчаяние, ощутимое всеми, уже всеми, не только аарн.
— Кто вы? — дверь сорвана с петель, Дарли стоит напротив изможденного человека, одетого в грязно-лиловый комбинезон.
— Они… убили его? — человек смотрит на дварх-адмирала отчаянными глазами. — Они его убили?
— Кого?
— Бога… Они убили Бога?..
Несколько сотен лет назад полтора десятка ученых сделали предположение — места в галактике, именно в этой галактике, имеющие нестабильную тахионную структуру, могут служить порталами для прохода в надвселенную.
Им никто не поверил, да и все их исследования носили чисто теоретический характер. Потому что никто, находясь в здравом уме, никогда и не подумал бы, что можно рискнуть и сунуться в эти самые Высшие Сферы. И, главное, понять, как это можно в принципе осуществить.
От этой самой первой группы ученых осталось кое-какое наследие, которое осело в ряде научных библиотек и было благополучно забыто. Оно не пошло дальше этих библиотек и не попало в поле зрения официалов или кого бы то ни было, кто мог понять, к чему способны привести подобные изыскания.
Еще через полтораста лет совсем молодой студент-неудачник наткнулся на эти работы. Он и в самом деле был неудачником, и неудачи к тому моменту, когда он нашел в архиве ту самую первую монографию, озлобили его и уже начали потихоньку превращать в то, чем он стал потом.
Сначала он ничего не понял. Но, повинуясь наитию, взял монографию с собой. И проштудировал ее еще несколько раз, словно чувствуя, что за бесполезной теорией может стоять что-то еще.
Что-то, важное для него самого.
Через несколько лет этот студент, к тому моменту ставший молодым ученым весьма низких способностей, принял участие в экспедиции, пусть опосредованно, но все-таки связанной с тахионными процессами. Вернее, члены этой научной группы использовали участки возмущений для своих расчетов, которые были связаны с астрофизикой, но никак не с Высшими Сферами, которые в тот момент занимали все мысли молодого ученого.
И он совершенно случайно (на его взгляд, конечно, случайно) сумел вычислить следующую точку, в которой должно возникнуть… что именно, он понять не сумел. Глобальное возмущение? Проход куда-то? Что-то, что не называется никак?
Несмотря на свои средние способности, этот ученый был человеком расчетливым и себе на уме. И он понял, что из происходящего вполне можно извлечь для себя выгоду. Какую — он не знал, но чувствовал, что можно. Правда, подобный проект потребовал бы немалых вложений…
И в один далеко не прекрасный день этот ученый познакомился с адептом малозаметной и малоизвестной церкви, которая называлась Братством Единого.
С этого, собственно, и началось становление того Братства, которое едва не привело существующую ныне вселенную как минимум к глобальной перестройке. А как максимум — к гибели всего живого, что в ней существовало.
Сначала дела у получившейся команды шли не очень. Но потом адепт придумал схему добычи денег, с помощью которой буквально за десять лет существенно поправил положение. Он не торговал предполагаемыми местами в раю, нет. Он торговал всего лишь продлением жизни — совершенно реальным, а потому весьма ходовым товаром. В обход транспортников и официалов он умудрялся с помощью всевозрастающей армии адептов провозить лекарства из более продвинутых миров в менее продвинутые и там успешно продавал их сильным мира сего, избавляя их кошельки от лишнего, с его точки зрения, бремени.