Ночь черных звезд
Шрифт:
— Да, ты прав, — понурился Атон. — Примерно так оно и есть. И теперь, боюсь, работы по исправлению всего этого вам и впрямь до конца жизни хватит.
Ученый вдруг засмеялся меленьким тихим смехом.
— А братья Тирхио случайно не с вами? — спросил он.
Фэб пораженно уставился на него.
— С нами, — ответил он. — Но откуда вы…
— О, откуда… Оттуда. Легко было догадаться. Покажите им голову, — со смехом посоветовал он. — Покажите, покажите. Пусть увидят, что без истинного света все их знания — такая же вот пустышка. Нельзя верить в одну только науку.
— Вы их знаете? — поинтересовался Ри.
— Знал. Девять ступеней великой гармонии, как не знать. «Великий» хотел найти их и приставить к делу, да они сбежали куда-то, и не было времени их искать. Покажите им голову, — повторил он. — Пусть молятся на нее…
Несколько дней заняла спасательная операция — открывали свертку пространства, изолировали и уводили флоты, эвакуировали из подземного города людей, помогали безумцам и отчаявшимся. Несколько дней прошли в суматохе и неразберихе, но в какой-то момент последний корабль бывшего Братства был сопровожден в нужную локацию, последний пленник поднялся на борт последнего корабля миссионеров, и последний десантник покинул через гиперпереход опустевший Белый город.
Можно было уходить, но все чувствовали какую-то неясную смуту в душе, какую-то незаконченность происходящего, словно что-то мешало, не давало покоя, оставалось незавершенным.
— Что с планетой делать будем? — спросил Ри у Дарли, когда они, после того как основательно выспались, снова встретились на «Пути Тьмы».
— С одной стороны, надо бы ее сжечь, — дварх-адмирал задумалась. — С другой — нормальный кислородный мир, который те же Барды запросто пристроят в хорошие руки, благо что таких рук — предостаточно. Не знаю, Ри. Я не могу решить.
Атон, тоже находившийся в командном зале в тот момент, поднял голову.
— Ломать — не строить, — наставительно произнес он. — Сжечь, тоже мне, вариант.
— А что ты предлагаешь? — повернул к нему голову Фэб.
— Уничтожьте город и комплекс и оставьте мир, как он есть, — посоветовал эрсай. — Пусть идет своей дорогой. Понадобится кому-нибудь — заберут, зонируют. Не понадобится — значит, не понадобится. Вот и все.
— Может, ты и прав, — с сомнением заметил Кержак. — Но мир и вправду более чем хорош, вполне можно найти ему достойное применение.
— Вот вам бы только применение всему находить! — зло ощерился эрсай. — Мне что — повторить еще два раза нужно? Сказал же — оставьте мир в покое. Мягко так, скажем, намекнул. А вы опять за свое.
— Мне будет неприятно знать, что он… что он существует, — неожиданно для себя признался Ит. — Что он вообще где-то есть.
— Знаешь, дорогой, представь себе на секунду, что в этой вселенной есть те, кому неприятен факт и твоего существования тоже, — с неприязнью заметил Атон. — Что им, кому-то, неважно кому, неприятно, что на этом свете существуешь ты. Представил?
— Это что, на самом деле так? — с тревогой спросил Ри.
— Так, так, — покивал эрсай. — Палача уже забыли?
— Нет, — Ит поежился. — А ты можешь рассказать…
— Не могу, — отрезал Атон. — Это ваши дела. Сами, все сами. Расскажи им, покажи, да как же.
— Что же будет дальше? — Дарли смотрела на эрсай неподвижно, пристально, выжидательно. — Атон, что будет дальше? Что нам всем делать?
— Жить, — пожал плечами тот. — Что вам еще остается?
Эпилог
— Ну, Фэб…
— Денег я не дам. Не «нуфэбкай», это бесполезно, — категорически отозвался рауф.
— Ну, Фэб… Ну что ты, ей-богу, как… как не знаю кто? Чего ты злой такой?
— Я не «злой такой», рыжий, я, наоборот, очень даже добрый, но ты отлично знаешь, как я отношусь к подобным вещам.
За окнами столовой щебетали птицы — Ит только что вернулся с улицы, куда ходил, чтобы наполнить кормушки. Летнее утреннее солнце еще не встало над лесом, зарозовел только маленький кусочек неба, и скоро надо было бы уже выходить, но разговор, начавшийся с полчаса назад, все никак не заканчивался.
Вернее, он не заканчивался так, как хотелось начавшему его Скрипачу.
Тот в очередной раз стал канючить деньги для Ри, требовавшиеся на воссоздание Марии, а Фэб в очередной раз принялся повторять прописные истины.
Такие разговоры длились уже третью неделю. И стали Иту постепенно надоедать, поэтому сейчас он рискнул вмешаться.
— Ты относишься к самому принципу воссоздания строго отрицательно, — произнес он, — потому что оно противоречит большинству существующих религиозных убеждений. В том числе твоих собственных. Но ты понимаешь, что на карту сейчас поставлена судьба Ри? Что ему делать?
— Весь последний год вы настаивали на том, что вы очень взрослые, разумные, битые жизнью и судьбой личности, — Фэб строго нахмурился, но Ит видел, что в глазах у рауф скачут веселые чертики. — Он этого хочет? Вот пусть и делает. Сам.
— Но хоть помочь ему можно? — с отчаянием в голосе вопросил Скрипач.
— Помочь — можно. Но не моими деньгами, — отрезал рауф. — Повторю еще раз — на это я денег не дам.
— …вот я говорил тебе, — сварливо заметил Скрипач, когда они бежали по тропинке через лес в сторону реки, постепенно наращивая темп. — А ты… мог бы вовремя вмешаться, уломали бы!
— Я тебе сразу сказал, что он откажется, — Ит поправил поясную сумку с грузами, передвигая ее поудобнее. — Это же Фэб! Пора бы привыкнуть.
— Привыкнешь тут, — зло ответил Скрипач. — Но какое же все-таки гадство…
— Да ну, — отмахнулся Ит. — Решим как-нибудь.
— Хочу я посмотреть на то, как ты это решишь, — Скрипач перескочил через кочку, — при полном отсутствии денег и с тем фактом… что Ри запросто может вылететь со стажировки!
— Никто никуда не вылетит, — отрезал Ит. — Давай-ка ускоряться, а то это слово из трех букв нас снова будет ругать, и за дело.