Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934
Шрифт:
Благодаря докладам Гейдриха Гитлер узнает, что СА покупают за границей оружие, в первую очередь пулеметы. Гитлер отказывается верить в это, но Гиммлер и Гейдрих настаивают: один из эсэсовцев, генерал-майор Фридрих Вильгельм Крюгер, бывший курсант кадетского училища, работает в СА.
Крюгер уволился из армии в 1920 году и вступил в СС в 1934-м. Сейчас он служит офицером связи между рейхсвером и СА. В СА он отвечает за обучение новобранцев – так рейхсвер, обходя условия Версальского договора, готовит пополнение для своих рядов в масштабе всей страны. Крюгер очень быстро превзошел военных в своем презрении к СА и был убежден, что Генеральный штаб СА в Мюнхене – это «свинарник» и что «надо очистить эти конюшни». Кроме всего прочего, он еще и шпион Гиммлера, и задача, которую поставил перед ним шеф, – испортить отношения между СА и рейхсвером. В его докладах, с которыми Гейдрих познакомил фюрера, указываются склады оружия в Берлине, Мюнхене и Силезии. Но Гитлер все еще не верит, и Гейдрих приводит дополнительные доказательства: оружие закупается в Льеже и регистрируется как груз для Аравии. Глава СД информирован даже лучше, чем Гиммлер, поскольку руководство СА, закупая оружие, часто делает это от лица рейхсвера, на деньги абвера и с его помощью. Провокации, ловушки, дезинформация – все пускается в ход, чтобы свалить СА, чтобы убедить Гитлера начать действовать. Организуется даже специальная операция. Агент в штатском натыкается на штабель ящиков на платформе грузовой станции. Один ящик падает и разбивается, из него высыпаются детали пулемета. Груз адресован руководителю СА Рему. Еще одна находка: военный комендант станции Штеттин фельдмаршал Федор фон Бок тоже (совершенно случайно) вскрывает груз, адресованный Рему. В нем бельгийские винтовки и пулеметы. Доклады агентов СД и абвера ложатся на стол Гитлера. Кажется, что доказательств больше чем достаточно. Но надо ждать решения Гитлера.
Сами штурмовики с надеждой смотрят на Гитлера, поскольку в СА еще доверяют ему. Но и до них уже дошли слухи о циркулирующих повсюду списках. Они догадались обо всем по тому отношению, которое демонстрируют к СА военные, по их высокомерию, недоверию и там, где это возможно, жестокости, проявляемой безо всяких колебаний. Но разве Гитлер сможет порвать с Ремом, своим старым другом и соратником? Это было бы противоестественно. Пока Рем жив, штурмовикам нечего бояться. Опасность исходит от таких людей, как Геринг и Папен. Сержанты штурмовых отрядов ненавидят этих высокопоставленных нацистов, которые присоединились к их борьбе в самый последний момент. В отличие от них Гитлер, как и Рем, мечтает о второй революции. И ему мешают только «реакционеры» – Геринг и рейхсвер.
Обязанность штурмовиков заключается в том, чтобы охранять Гитлера – Гитлера, который видит, как на его столе растет стопка докладов Гейдриха и Гиммлера, порочащих СА, Гитлера, приговора которого все с таким нетерпением ждут.
ГЛАВА 6
Суббота 30 июня 1934 года
Бад-Годесберг, отель «Дреесен»
Приближается час 0
Над долиной Рейна и городом Годесбергом царит ночной покой. Легкий ветерок, дующий обычно с реки и доносящий сюда слабые отдаленные звуки, утих, и с долины на окружающие горы медленно наползает умиротворяющее спокойствие, простирающееся до самого горизонта. На полпути к вершине сияет островок белого света – это отель «Дреесен», окруженный тишиной и плотной темнотой тихой сельской ночи. Добровольцы Трудового корпуса, несколько раз прокричав «Зиг хайль!», ушли. Удалились и оркестранты, и факелоносцы. Остались только полицейские в своих длинных кожаных плащах. Они отмеривают сто шагов по краю освещенной зоны, исчезая во тьме, а потом опять появляются. В окнах верхних этажей отеля кое-где горит свет. Терраса слабо освещена небольшими прожекторами, спрятанными на грядках среди цветов; освещенные зоны не везде пересекаются. И в этой полутьме, в которой свет рассеивается и висит в воздухе, словно не желающее оседать облако пыли, группа людей молча ждет решения Гитлера.
Лицо Гитлера приобрело серый оттенок, под глазами набрякли мешки. Его невидящий взгляд устремлен во тьму – это взгляд человека, который ждет и колеблется. Рядом с ним сидит Геббельс и, не скрывая своего беспокойства, смотрит на него. Когда появляется обер-лейтенант Брюкнер, Гитлер встает. Брюкнер сообщает ему, что в Мюнхен прибыл группенфюрер СС Зепп Дитрих и, подчиняясь приказу Гитлера, позвонил оттуда. Сейчас он на связи, ожидает инструкций. Гитлер отбрасывает все сомнения и, выкрикнув резким, даже грубым голосом приказы, по-видимому, обретает уверенность, словно звук собственного голоса вселяет в него веру в свои силы. Отряд личной охраны, лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», наверное, уже прибыл в Кауферинг. Группенфюрер Зепп Дитрих должен немедленно отправиться в Кауферинг, взять с собой две роты и ехать в Бад-Висзее. Прежде чем бежать к телефону, Брюкнер повторяет приказ: лейбштандарт, Бад-Висзее. Слова Гитлера возвращаются к нему усиленными, словно эхо. Они снова звучат оттуда, где неподалеку от террасы стоит телефон, – Брюкнеру приходится кричать в трубку. И снова наступает тишина – та самая тишина, которая объяла Бад-Висзее и пансионат «Ханзельбауэр», где спят Рем и другие руководители СА.
Никто не комментирует только что отданные Гитлером приказы. Геббельс, выпрямившись, сидит на стуле и нервно улыбается, по бокам его рта залегли две глубокие морщины. Гитлер стоит. Он просит кого-то принести его кожаное пальто и, набросив его на плечи, начинает ходить по террасе взад и вперед.
Зепп Дитрих уже покинул Мюнхен. Машина, переданная в его распоряжение штаб-квартирой СС в Мюнхене, личной вотчиной Гейдриха и Гиммлера, едет мимо сырых полей, освещая фарами цветущие яблони. Дорога на Кауферинг пустынна. Дитрих приказывает шоферу выключить дальний свет фар, и тот тут же выполняет приказ. Дитриха сопровождает офицер СС, они оба молчат. В Мюнхене эсэсовцы из лейбштандарта, не раздеваясь, лежат на кроватях, которые выдал им рейхсвер.
Эти люди не задают вопросов – они просто выполняют приказы. Вся эта операция хорошо организована и, по-видимому, запланирована заранее. Эсэсовцы уже несколько дней находятся в состоянии боевой готовности. Им объяснили, что миссия, которую им предстоит выполнить, потребует от них абсолютной преданности Гитлеру. Сначала они ждали в Берлине. Машины транспортного подразделения рейхсвера, размещенного в Людвигсбурге, привезли их из столицы сюда. И вот они лежат сейчас и дремлют, готовые выполнить любой приказ, в то время как группенфюрер Зепп Дитрих едет к ним в темноте ночи.
В зале отеля «Дреесен» снова звонит телефон. Это рейхсфюрер СС Гиммлер; он звонит из штаб-квартиры гестапо. Слушая Гиммлера, Гитлер все сильнее нервничает. Он отвечает односложно, а бросив трубку, начинает орать. Глаза его блестят. Он выплескивает все свое раздражение на Геббельса. Время подходит к половине первого ночи. Гитлер объясняет, что Гиммлер сообщил ему, что Генеральный штаб СА в Берлине собирается объявить сегодня, в субботу, в четыре часа утра, боевую тревогу. В пять часов штурмовики должны будут занять правительственные учреждения. «Это – путч!» – кричит Гитлер, ругаясь и повторяя слово «путч» несколько раз. «Эрнст, оказывается, не уехал в Висзее, как собирался». Он, должно быть, и возглавит путч. «Им было велено приступать к активным действиям». Гитлер ругается все сильнее. Геббельс подходит ближе, тоже ругая СА. Разве Штеннес, руководитель берлинских штурмовиков, не восставал еще в 1931 году против руководства партии? Тихим голосом Геббельс напоминает Гитлеру о памфлете СА, появившемся на улицах Берлина 1 апреля 1931 года, в котором утверждалось, что нацистская партия и ее лидеры предали СА и национал-социализм. И вот снова бунт, только на этот раз гораздо более опасный!
Гитлер нервничает все сильнее и сильнее. На его лице отражается тревога и жестокость. Он ни минуты не сомневается в правдивости сообщения Гиммлера. Однако Геббельс, который приехал позже, знает, что Карл Эрнст отправился в Бремен, откуда на пароходе собирался отплыть на Тенериф и Мадейру, где он планировал провести свой медовый месяц. Но Гитлеру он об этом не говорит.
Проходит несколько минут, и около часу ночи снова звонит телефон. Гитлер берет трубку. Это Адольф Вагнер, гаулейтер и министр внутренних дел Баварии. Он звонит из своего министерства. В Мюнхене штурмовики вышли на улицы, выкрикивая враждебные фюреру и рейхсверу лозунги. Баварские штурмовики, должно быть, получили те же самые приказы, что и мюнхенские.
«Все это было запланировано заранее», – говорит Гитлер. Он ругает лидеров СА, называет их подонками, предателями. Итак, шторм разразился. Геббельс с одобрением слушает Гитлера, который говорит о возмездии, беспокойно меряя шагами террасу.
Рем сладко спит в Бад-Висзее, а штурмовики Мюнхена – в своих казармах. Правда, одна группа штурмовиков вчера вечером устроила демонстрацию. Они возмущались позицией, занятой рейхсвером, но офицеры СА быстро разогнали эту демонстрацию. Один из офицеров, стоя в машине на Кенигплац, закричал своим штурмовикам: «Отправляйтесь в свои казармы и ждите решения фюрера! Что бы ни случилось – распустит ли нас Адольф Гитлер, позволит ли и дальше носить нашу форму или велит снять ее – мы всегда будем с ним и за него». Демонстрация закончилась криками «Хайль Гитлер!».
Но Вагнер сообщил фюреру о восстании СА, и Гитлера обуял приступ ярости, усиленный недосыпанием. Он выкрикивает имя Рема, которое тонет в потоке оскорблений.
Неожиданно Гитлер кричит: «Мы должны немедленно ехать в Мюнхен, а оттуда в Бад-Висзее!» После долгих колебаний Гитлер наконец принял решение.
Позже, 13 июля, он заявит: «У меня не было другого выбора. Мне стало ясно, что только один человек сможет остановить Рема. Он меня предал, и только я мог призвать его к ответу».
Приговор Гитлера произнесен, и ловушка, тщательно подготовленная для СА многими людьми противоположных интересов и целей, захлопнулась.