Ночь Хогги Дарна
Шрифт:
— Я сделал, сделал это! Я, единственный на целой планете! — ликовал Коул. — Мы вывели это, мы обнаружили эти мутационные деформации, это нарастание ядовитости! Мы нашли работу для белконтийских геномикологов!
— Боюсь, это не патогенное явление, — засомневался Рудэлл. — Я… э-э-э… как-то читал, что схожее предположение, правда, иного характера, выдвигалось несколько десятилетий назад… Будто вся местная фауна имеет грибковых симбиотов, сожителей, так сказать, защищающих ее от всех известных патогенных микроорганизмов. Что-то такое упоминалось, мне кажется…
— И вы молчали? Вместо того, чтобы сказать
Острое лицо разгневанного эколога сделалось красным, как его шевелюра.
— Но вы же и не спрашивали, мистер Коул… И потом, я вообще слабо представляю, что такое экология. Понятия не имел, что вам так важно все это знать… — запинаясь, оправдывался старый врач.
— Все, все на свете важно для эколога, а особенно — то, что от него скрывают! — бушевал Коул. Он попытался стремглав вырваться из лаборатории, но вместо решительного броска вперед у, него получилось нелепое подпрыгивание, и это разъярило эколога еще больше.
Он позвал Хоукинса; в этот день они возвратились домой рано.
Сидя у себя, Коул продолжал злиться еще примерно час, а затем спустился по лестнице и принялся барабанить в запертую дверь главного дома, выкрикивая имя Гарта Бидграсса. Когда стук прекратился, Бидграсс открыл окно и глянул на эколога холодно и сердито.
— Ступайте в библиотеку, мистер Коул, — бросил он. — И постарайтесь взять себя в руки.
В библиотеке Коул выложил свои обиды, в то время как Бидграсс, навалившись правым локтем на ящик с книгами, слушал, не проронив ни слова.
— Вы должны понять, — завершил Коул, — чтобы спасти стомперов, необходимо изучить пискунов. Грубо говоря, самый простой метод — найти болезнь или каких-нибудь паразитов, которые обуздают этих тварей, а затем выяснить, какова их природа. Жаль, что до сих пор никто не занимался пискунами как следует. Без этого трудно разобраться…
— Так что же — вы пасуете?
— Ну, нет! Должны быть и у пискунов какие-то проблемы… Наверняка есть какие-то заболевания или естественные враги. Что-то должно их тревожить, кто-то должен охотиться на них или за их яйцами, не давать им жить. Я думаю, существует какой-нибудь макробиотический фактор… Попробую исследовать их рацион. Что едят взрослые пискуны? Если их меню не слишком разнообразно, то, может быть, удастся что-нибудь предпринять?
Старик нахмурился.
— И как же вы собираетесь изучать, чем питаются взрослые пискуны?
— В полевых условиях! Мне понадобятся пе крайней мере двенадцать образованных помощников и постоянный лагерь где-нибудь в лесу Ланди.
Бидграсс сложил руки на груди и покачал головой.
— Людей я вам дать не могу. И вообще, это чересчур опасно — стомперы будут преследовать вас, нападать на вас и днем, и ночью. Я потерял в этом году уже больше двух сотен сборщиков яиц, а ведь все они были хорошо подготовлены и работали группами, не в одиночку!
— Все равно, разрешите мне отправиться в лес с командой. Мне необходимо самому разобраться, своими глазами увидеть…
— Люди вас не принимают. Я говорил вам уже, как они относятся к чужакам-инопланетянам…
— В таком случае, все полетит к чертям! И ваши деньги, и моя степень…
— Ну, вы еще достаточно молоды и успеете сделать себе имя в науке, — заметил Бидграсс. — Вы прилежно работали, проявили усердие — и я поставлю в известность об этом Белконти.
Старик говорил спокойным тоном, но в глазах его Коулу почудился блеск. Он непонимающе пожал плечами.
— Полагаю, мне придется прожить здесь до прихода «Горбэлса». Не самое лучшее времяпрепровождение, я вам скажу.
Коул отвернулся от собеседника и принялся демонстративно разглядывать книжные полки, будто намереваясь найти какую-то книгу. Бидграсс молча удалился.
Вечер выдался скучным. Пайя в саду не показывалась, и Коул бесцельно посматривал в сторону изгороди — взгляд притягивала странная скала, поднимавшаяся над лесом Ланди. Он был готов отправиться прямо туда, в чащу — пусть даже и в одиночестве. До прибытия «Горбэлса» оставалось сто пятьдесят дней… черт побери, зачем они вообще посылали за ним? Похоже, они сговорились загубить его докторскую… И к тому же они… Наконец ом заснул.
Разбудил его невообразимый шум: вой далекой сирены, хлопанье дверей и чей-то топот в главном доме. Спешно одевшись, он заметил красное зарево в небе с южной стороны и услышал громкий гул. Выбежав из комнаты в холл, он столкнулся с Пайей, лицо ее было бледно, она глянула на него дикими глазами и крикнула:
— Стомперы атакуют! Быстро за мной, вы должны укрыться вместе с нами в подвале!
Коул последовал за девушкой в главный дом, они спустились этажом ниже — там миссис Вигноли гнала домашних великанш вниз по ступенькам. Огромные женщины возбужденно трясли головами. Некоторые были совсем голыми, а одна рвала свою одежду в клочья. Коул повернул назад.
— Я — эколог, я хочу видеть все! — объявил он. — Стомперы — тоже информация!
Он легко подтолкнул девушку к женщинам и выскочил на веранду, С юга катились мощные мелодичные звуки — словно там кто-то взял аккорд на органе — и доносился шум, сопровождаемый неимоверно протяжным гудением. Старый Хоукинс протанцевал по дороге, уморительно подпрыгивая и выкрикивая что-то на своем варварском языке. А в вышине висели три луны — Кэрдуин, Моруэнна и Эннис, обозначившие в призрачных голубых тенях вершины огромного равнобедренного треугольника с узким основанием, вычерченным параллельно горизонту. Этот вид что-то напомнил Коулу, но музыка и гудение отогнали мелькнувшую было мысль.
Сдерживая приступ паники, он повернулся и обнаружил, что рядом стоит Пайя.
— Они идут — за вами, за нами, — девушка пыталась перекричать музыку.
— Но мне необходимо увидеть… Ступай в убежище, Пайя!
— С вами я чувствую себя не так одиноко, — призналась девушка. — От них все равно не скрыться — как ни старайся. Пойдем-ка лучше на смотровую вышку — оттуда хорошо будет видно.
Пройдя через дом и миновав две лестничные клетки, они оказались на крыше башни, отстроенной в юго-восточном углу; здесь их настиг разливавшийся в ночном воздухе раскатистый органный звук, и Коул, оглядевшись, увидел, как пламенеет небо на юге — там метались, пикируя, флайеры, и в отблесках огня вырастали столбы черной пыли. Трассы, ионных залпов, переплетаясь, рассекали сгустившийся сумрак, но уханье тяжелых бластеров едва доносилось, заглушаемое затопившей все музыкой.