Ночь и город
Шрифт:
— О… Так вы американец?
— Угу.
— Из Нью-Йорка?
— Из Голливуда.
— О… Так вы, наверное, встречались со всеми голливудскими звездами?
— Э, да что там! — вскричал Фабиан, скрещивая средний и указательный пальцы на правой руке. — Мы с Гретой Гарбо были словно эти пальцы!
— Это очень интересно, надо полагать.
Новизна ситуации в сочетании с горячим воздухом ударила в голову Фабиану. Убедительность собственных россказней пьянила, как вино. Он ответил:
— Вовсе нет, черт побери. В конечном счете от них одна головная боль. Они какие-то ненастоящие.
— Ну… Не совсем.
— Живете в пригороде?
— Ну… В общем да.
— Далеко?
— Не очень.
— А я вот собираюсь осесть в Англии. Ищу небольшой домик в пригороде. А где вы живете? Может, у них там есть что-нибудь подходящее?
— Ну… Сомневаюсь, что вам бы что-нибудь там подошло…
— Черт, никогда не знаешь…
— Мм… Простите… Я, пожалуй, перейду в комнату потеплее…
— Я тоже, — сказал Фабиан. Они проследовали в тепидарий. Фабиана прошиб пот. — О черт, а здесь жарковато!
— Да, вы правы.
— В Штатах есть несколько потрясающих турецких бань. Вы обязательно должны как-нибудь туда съездить. Это вам не Хэмпстед. [7]
— Что? О, простите… Где, вы сказали, вы жили? Я не понял…
Фабиан сел, но тут же вскочил с воплем:
— Черт, тут даже сиденья горячие!
— Ну… Собственно, за этим сюда и приходят…
7
Фешенебельный район на севере Лондона; частично сохраняет характер живописной деревни.
— А здесь опасно долго оставаться, верно?
— Думаю, да.
— А вы здесь подолгу сидите?
— О, совсем нет. Обычно я ухожу в шесть.
Маленький человек встал и с беспокойным видом отправился в следующую комнату, небольшой продолговатый калидарий. Фабиан вспомнил, как когда-то давным-давно, в детстве, он поставил на горячую плиту жестянку с тараканом. Таракан начал извиваться, зашипел, а потом его разорвало на части. Сердце Фабиана бухало, как молот. По спине и груди ручьями лил пот. Полотенце намертво приклеилось к бедрам.
— Знаете, вам, наверное, не стоит долго здесь сидеть, если вы не привыкли, — посоветовал маленький человек.
— Кто, я? Не привык? Слушай: однажды я прошел в полдень по Долине Смерти. [8] Ха-ха! Это, по-вашему, жарко? Ха! — выкрикивал Фабиан, подпрыгивая на раскаленном полу с искаженным лицом. — По сравнению с теми местами, где я бывал раньше, здесь впору зимнее пальто надевать!
Казалось, что сухой горячий воздух вдохнул в истощенное тело маленького человека свежие силы. Он взглянул на Фабиана и улыбнулся слегка зловещей улыбкой:
8
Межгорная впадина в пустыне на территории штатов Невада и Калифорния длиной 120 миль. Одно из самых жарких мест в мире; в Долине Смерти погибло много переселенцев, пытавшихся пересечь ее по пути на запад.
— Хорошо, тогда пройдем в следующую комнату. Там вы сможете хорошенько пропотеть.
Он провел Фабиана в последнюю из бань под названием радиатус. В этой крошечной комнате царил настоящий ад: отчетливо слышалось мерное постукивание спрятанных труб. На полу было невозможно стоять. Невыносимый жар, ночной мрак и гробовая тишина отрезали это место от остального мира. Фабиану казалось, что его похоронили заживо, засыпали землей, замуровали в склеп. Ртутный столбик термометра на стене поднялся выше точки кипения. Сердце Фабиана колотилось, как пойманная птица.
— Боже! — выдохнул он.
— Теперь вам достаточно жарко?
Тщеславие порождает героизм; Фабиан ответил:
— Ну да… Но я бывал в местах и пожарче.
Прошло пять минут.
— Мне нравится пригород, — сказал Фабиан.
— И мне тоже, — отозвался маленький человек.
— Вся беда в том, что я — иностранец и не знаю, к кому обратиться за советом по поводу того, где искать жилье.
— Обратитесь к надежному агенту по торговле недвижимостью.
— А разве им можно доверять? Я в этом плане жутко старомодный. Знаю я этих ребят. Я доверяю только личным рекомендациям. А вы не…
— Простите, я, пожалуй, пойду в парильню.
— Что? А, конечно. Я как раз собирался сказать: «А не пора ли нам отправиться в парильню?» Идем.
Они прошли через вращающиеся стеклянные двери и поднялись в комнату, в которой было белым-бело от горячего пара. На мраморных скамьях сидели двое или трое мужчин. Влажный пар ударил Фабиану в легкие, он опустился на скамью и закашлялся:
— Кхе… Кхе-кхе! А как вы доберетесь до дома таким ранним утром?
— Ну… Поездом или автобусом.
— Линии «Эджвер», «Хайгейт» и «Морден», верно?
— Не совсем.
— Долго вам ехать?
— Минут двадцать — бывает по-разному.
— И это называется «удобно», черт побери! — воскликнул Фабиан и заиграл желваками. — Выходит, это где-то в районе Хендона? [9]
— Нет.
— Да, определенно надо выбираться из Лондона. Как можно писать музыку в этом адском шуме?
— Мм… Не имею не малейшего понятия.
— А не строятся ли по вашей дороге какие-нибудь дома?
9
Северо-западный пригород Лондона.
— Знаете, сейчас повсюду строят новые дома.
Омерзительно голый пожилой господин, похожий на груду созданных воображением сюрреалиста кабачков и тыкв, с варикозными венами, повернул переключатель и, поддав еще пара, принялся шлепать себя по животу. Другой господин, молодой и пьяный как сапожник, стоял, дрожа всем телом, под холодным душем и что-то невнятно бормотал о том, что он оставил дома зонтик. Жара стала поистине невыносимой. Фабиан сломался.
— Черт, пора выбираться отсюда! — воскликнул он. Он прошел обратно во фригидарий и обессиленно опустился в кресло, едва не потеряв сознание. Его тошнило: он чувствовал, что с него достаточно. Вдруг рядом с ним скрипнуло кресло, и он увидел, как в него садится маленький человек. В его душе вновь затеплилась надежда.