Ночь и город
Шрифт:
— Честное благородное.
— Но… Он наверняка зарабатывает по меньшей мере сотню фунтов в неделю!
— Полторы сотни.
— Выходит, ты будешь получать пятьдесят фунтов?
— Что-то вроде того.
— Адам! — вскричала Хелен и порывисто обняла его, прижав его голову к своей груди. — О Адам! Мой мальчик!
— Осторожно, задушишь…
Он снял с себя одежду и забрался в постель.
— Пятьдесят фунтов в неделю! О Адам! — Она постучала кулачками по его груди, а затем выскочила из постели и, швырнув в угол ночную сорочку, затанцевала по комнате, вскидывая руки и ноги в вакхической пляске. Потом снова легла в постель, повизгивая от счастья, и принялась пощипывать
— Эй, полегче! Больно ведь!
— Холодно… — Она укуталась в одеяло и прижалась к Адаму, дрожа всем телом. — Не правда ли, это просто чудесно? Что-то, я смотрю, ты не очень этому рад, дорогой.
— Да нет, я рад. Мы сможем подкопить денег. Это здорово.
— Здорово? Да ты просто прелесть! Милый мой!
— Тсс! Хочешь, чтобы тебя услышала миссис Энгвиш?
— Скоро мы будем далеко отсюда: от этой конуры и от миссис Энгвиш. О, Адам, ты просто чудо. Господи, и почему ты такой необыкновенный?
«Что с людьми делают деньги! — подумал Адам. — Да если бы я даже изваял элгиновские мраморы [34] одним ударом кулака, она не была бы так довольна…»
И он неловко пошутил в ответ:
— Это у нас семейное.
Глава 21
Сидя в кабинете «Чемпионов Фабиана», Фабиан нетерпеливо постукивал по полу каблуком, в то время как Фиглер монотонно гудел в телефонную трубку:
— Да… Я хочу заказать еще флаги с надписью «Боже, храни Короля», около двенадцати гроссов. У вас они есть? Двенадцать гроссов «Боже, храни Короля». И около двух гроссов «Боже, благослови Их Величества». Тогда шесть гроссов «Юнион Джек» [35] по три пенса и пятьсот маленьких овальных портретов короля и королевы… Ладно, да, хорошо. Да, это все… — Повесив трубку, он обратился к Фабиану: — Эти убранства к Коронации расходятся как горячие пирожки. У меня двадцать пять девушек мастерят маленькие фигурки короля Георга и королевы Елизаветы, которые можно носить в петлице; и конца и края не видно. Но картонные перископы — разве на них что-нибудь заработаешь?.. Забавно, Гарри: в этом городе крутятся огромные деньги, надо только уметь их раздобыть.
34
Мраморы Парфенона — коллекция античных скульптур в Британском музее; в нее входят части фриза Парфенона; скульптуры были вывезены из Афин в 1803 г. графом Элгином.
35
Государственный флаг Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии; учрежден в 1801 г.
— Придешь сегодня на поединок?
— Сегодня ведь бьется старый Али? Бедный старик. Да, кстати, Гарри. Ты обещал тому черному парню красный шелковый халат. Купи ты ему эту вещь! С такими людьми шутки плохи: эти черные, они настоящие дикари. Он повсюду таскает с собой бритву, и у него бешеный нрав. Всего за пятнадцать шиллингов ты будешь чувствовать себя в безопасности и, кроме того, поступишь как джентльмен. Зачем нарушать обещание, когда его выполнение обойдется тебе всего в несколько шиллингов?
— Может, ты и прав. Ладно, через несколько дней мы все равно прикроем эту лавочку. Но, право, мне даже жаль, мы ведь только начали…
В кабинет вошел Душитель с кожаным саквояжем в руках.
— Гарри, ну достал ты его?
— Халат? Да, конечно, завтра можешь его забрать.
Глаза Душителя
— Дело в том, что они неправильно написали твое имя. Им ведь пришлось вышивать его специальными золотыми нитками, и они сделали ошибку в слове «Душитель». Завтра, скорее всего, ты получишь свой халат.
— Завтра он должен быть у меня.
— Будет, будет, — закивал Фабиан.
— Обещаешь?
— Клянусь.
— Скажи: «Перережь мне глотку, если я вру».
— Перережь мне глотку, если я вру. А теперь проваливай.
— Ну ладно, — сказал Душитель и вышел.
— Не нравится мне, как он это сказал, — проговорил Фабиан. — Ну хорошо… Черт, я должен бежать в зал… Эй, Душитель, погоди! Я подвезу тебя на такси… Ты идешь, Джо?
— Чуть позже.
Фиглер тихо сидел за столом, куря сигарету. Десять минут спустя в кабинет вошел человек: низенький, толстый, темноволосый мужчина с маленькими круглыми глазками, которые сверкали, точно булавочные головки, торчащие из-под ободка шляпы.
— Привет, Лью, — сказал Фиглер.
— А, Джо! — Человек по имени Лью сел. — Ну?
— О, все идет как по маслу. Завтра Фабиан выбывает из игры. Я дам ему пятьдесят фунтов, и все будет чисто. И тогда мы сможем начать сначала.
— С кем-нибудь из борцов ты уже говорил?
— Пока нет. Но это проще простого.
— Надо полагать. Бедные ребята! Подумать только, так надрываться за ужин и ночлег! Дай им нормальную зарплату, оплати их расходы, и они будут готовы на все… Кстати, я придумал название получше, чем «массажный крем».
— Какое?
— Жидкая мазь для мускулов. Жидкая мазь для мускулов «Зок Бранд». Так-то лучше, верно?
— Неплохо, неплохо.
— В наши нелегкие времена, Джо, нужно давать вещам умные названия. Если назвать аспирин ацетилсалициловой кислотой, его можно будет продать в три раза дороже, хотя факт есть факт — это по-прежнему все тот же аспирин. «Жидкая мазь для мускулов» звучит гораздо более внушительно, нежели просто «растирка». Когда я был в Штатах, мне довелось беседовать с одним комиком. Удивительно, какой эффект может оказать на публику одно-единственное слово. Этот комик испробовал на ней некоторые свои шутки. Была там одна хохмочка — он бросает часы в тазик для умывания и говорит: «Лучше ржавые, чем потерянные». Ни единого смешка. Тогда в следующий раз он говорит: «Лучше ржавые, чем пропавшие», и весь зал просто катался от смеха. Странно, но тем не менее это так.
— Да уж. Вот ты рассказываешь об Америке. А ты когда-нибудь слышал, как Гарри Фабиан пытается говорить как американец?
— Нет. Я слышал, что он толковый парень. Это правда?
— Толковый? И да, и нет. Гарри мог бы многого добиться, не будь он таким лентяем и не пытайся все время пускать пыль в глаза. У него просто какая-то потребность казаться значительней, чем он есть на самом деле. Но в то же время ему не откажешь в определенной напористости, самоуверенности; у него даже есть какие-никакие мозги. Но он слишком любит читать американские журналы и попугайничает прямо как мальчишка.
— Ума не приложу, почему сегодня все так хотят быть похожими на американцев? Наверняка из-за фильмов.
— И к тому же он не может сосредоточиться на одном деле. То он хочет писать песни, а через минуту — купить скаковую лошадь. Еще вчера он с ума сходил по борьбе. Сейчас он уже носится с безумной идеей открыть ночной клуб. А ну его, пусть убирается ко всем чертям. Я ничего не теряю. Ты пойдешь со мной на шоу?
— Можно — почему бы и нет?
— Знаешь Али Ужасного Турка? Фабиан уговорил его вернуться на ринг. Он будет бороться с греком.