Ночь исполнения желаний
Шрифт:
— Мама, я не говорила, что он чем-то плох. Просто мне нужно время.
— Надеюсь, ты не сошла с ума? Или все еще продолжаешь возиться с этим никчемным парнем из колл-центра? Его, кажется, зовут… Шьям.
Я чуть было не вскочил.
— Нет, мама, с ним покончено. Я много раз говорила тебе об этом. Я ведь согласилась иметь дело с Ганешем.
— Так почему ты не согласна выйти замуж в следующем месяце, ради того, чтобы все были счастливы? Разве мать не имеет права просить об этом свою дочь?
Опять «разве мать не может?» — второй раз за ночь! Приянка закрыла глаза, чтобы успокоиться, и медленно сказала:
— Можно мне подумать над этим?
— Конечно. Подумай хорошенько. Но думай обо всех, а не только о себе.
— Ладно. Просто… дай мне немного времени.
Приянка положила трубку и сидела молча, а девушки тем временем накинулись на нее с вопросами, желая выяснить детали разговора.
Приянка посмотрела вокруг себя и бросила мячик для снятия стресса в монитор.
— Представляете, она хочет, чтобы я вышла замуж через месяц. Месяц! — Приянка встала. — Мы жили под одной крышей двадцать пять лет, а теперь они хотят избавиться от меня как можно скорее. Неужели я так сильно обременяю их? — Приянка пересказала Эше и Радхике свой разговор с матерью. Врум тем временем проверил, нет ли писем от Бакши.
— А какая тебе разница? Ты в любом случае выйдешь за него. Зачем тянуть? — сказала Радхика.
— Да, чем раньше ты выйдешь за него замуж, тем скорее начнешь водить «лексус», — заметил Врум, не отрываясь от экрана компьютера. Черт бы побрал этого Врума. Я искоса посмотрел на него.
— А что мне надеть на свадьбу? — спросила Эша. Новости привели ее в более-менее радостное расположение духа. Дайте ей повод нарядиться, и она перестанет замечать, что рядом с ней находятся умирающие. — Времени осталось совсем немного, — продолжала Эша, — а мне нужно несколько новых платьев — для каждой церемонии.
— Пусть твои друзья-дизайнеры одолжат тебе свои наряды, — посоветовал Врум Эше. В его голосе звучал скорее сарказм, чем ирония.
Настроение Эши опять испортилось. Это было видно только мне одному, но на глазах у нее появились слезы. Девушка достала из сумочки салфетку, сделала вид, что красит губы, и промокнула глаза.
— Я еще не готова. К тому, что через месяц стану чьей-то женой. Господи, детишки станут называть меня тетей, — пожаловалась Приянка.
Члены нашей команды начали обсуждать все «за» и «против» столь поспешного брака. Большинство высказалось в том духе, что раз уж она выбрала себе жениха, то с какой стати откладывать свадьбу. Разумеется, этому большинству не было до меня никакого дела.
В самый разгар дискуссии к нам опять пришел инженер службы поддержки.
— Что тут у вас опять? — осведомился он из-под стола. — Такое впечатление, что кто-то просто выдернул все провода.
— Чего не знаю, того не знаю, — откликнулся я. — Будьте добры, посмотрите, можно ли наладить связь.
Слова матери Приянки — «никчемный парень из колл-центра» — вновь и вновь звучали у меня в ушах. Я вспомнил, как Приянка впервые сказала мне, какого мнения о моей персоне придерживается ее мать. Это было давно, во время одного из последних наших свиданий в кафе «Мокко».
ГЛАВА 18
Мои прошлые свидания с Приянкой — IV
Кафе «Мокко», Грейтер Кайлаш I [16]
Пять месяцев назад
Мы договорились встретиться при одном условии: не будем ссориться. Никаких взаимных обвинений, саркастических комментариев и осуждающих замечаний. Приянка опять опоздала. Я просмотрел меню и огляделся. В дизайне кафе были использованы арабские мотивы — кальяны, бархатные подушки и лампы из цветного стекла. Многие столики занимали парочки, юноши и девушки сидели с переплетенными пальцами, видно было, что они влюблены друг в друга. Девушки смеялись над словами парней. Парни заказывали самые дорогие блюда, имеющиеся в меню. Их взгляды то и дело встречались. Выглядело все это замечательно — казалось, для полного счастья им необходимо лишь общество друг друга. Подобные глупые иллюзии на ранней стадии общения очень забавны, правда?
16
Район Южного Дели.
В моей жизни все обстояло далеко не так благополучно. Моя девушка, если я все еще мог так ее называть, опаздывала.
Плюс к этому она намеревалась расстаться со мной. Восемь из десяти наших телефонных разговоров заканчивались тем, что кто-то из нас бросал трубку.
Я не спал целый день, это вовсе не проблема для большинства людей, но поскольку накануне работал ночь напролет, то чувствовал себя неважно. Мои старания ни к чему не приводили, — Бакши пытался выпить мою кровь до последней капли. Возможно, он был прав, и у меня нет стратегического видения, либо управленческих способностей, либо чего-то там еще, необходимого для того, чтобы преуспеть в жизни. А может, мама Приянки права и ее дочь связалась с лузером…
Вот о чем я думал, когда в кафе появилась Приянка. Она недавно постриглась, и ее волосы, прежде достававшие до талии, были теперь гораздо короче. Мне нравилась Приянка с длинными волосами, но она не пожелала прислушаться к моему мнению. Тем не менее волосы Приянки были по-прежнему хороши. На ней был белый льняной топ и фиолетовая юбка с мягкими складками, на шее — тонкое серебряное ожерелье с крохотной бриллиантовой подвеской. Я посмотрел на часы, желая дать знать, что мне не понравилось ее опоздание.
— Извини, Шьям, — сказала Приянка и положила на стол большой коричневый пакет. — Этот чертов парикмахер отнял у меня кучу времени. Хотя я предупреждала его, что спешу.
— Ничего страшного. Парикмахер гораздо важнее, чем я, — ответил я сухо.
— Я думала, мы с тобой договорились: никаких саркастических замечаний в адрес друг друга. И к тому же я извинилась.
— Верно. Одно извинение раз в полчаса это справедливо. Ты можешь пойти и сделать двухчасовой массаж лица, а потом извиниться четыре раза.
— Шьям, я тебя умоляю… Да, я опоздала. Но мы договорились не ссориться. Суббота — единственный день, когда у меня есть время на стрижку.
— Я просил тебя не стричься. Мне нравились твои длинные волосы.
— Я долгое время учитывала твое мнение, но за длинными волосами трудно ухаживать. Я действительно виновата, но ты должен понять меня — мне надоели длинные волосы, и я ничего не могла с этим поделать. У меня уходил целый час на то, чтобы умастить их маслом, и в жару это просто невыносимо.