Ночь, море и звезды
Шрифт:
— Пожалуй, — с готовностью согласилась Скай.
— Открою вам один секрет.
— Да? Какой же именно?
— Ноги у вас куда красивее, чем у обычных киногероинь.
— Спасибо. — И чего это ей понадобилось тянуть его за язык? Дурака валяет, конечно. Нет! — вдруг поняла она с пронзительной ясностью. По-настоящему ухаживает. Словно на свидании.
— И еще…
— Ну что там еще? — Явно он к чему-то клонит, и даже понятно к чему, и все равно Скай не могла устоять перед этим легкомысленным гоном.
— Как я уже не раз говорил, у вас чудесная, ну просто замечательная попочка.
— Ну хватит! — смущенно засмеялась Скай, стараясь скрыть краску, разом залившую все лицо. — Так где этот знаменитый подарок?
— На столе. Он ваш, только имейте в виду, что и я на свою долю претендую.
Бросив напоследок подозрительный взгляд, Скай устремилась к грубо сколоченному столу. При виде подарка у нее прямо слезы на глазах выступили — сколько же времени он потратил!
Это был гребень. Зубья неотшлифованные и торчат в разные стороны, но зато сделано прочно, из одного куска, и ручка есть. Стараясь сдержать дрожь в пальцах, Скай осторожно прикоснулась к гребню. Из чего он, интересно, вытесан?
— Черепаший панцирь, — отвечая на невысказанный вопрос, пояснил Кайл. — На берегу нашел.
Скай искоса взглянула на него. Лицо у Кайла оставалось непроницаемым, руки лежали на мускулистых бедрах.
— Чудесно! — прошептала она, вновь переводя взгляд на подарок. — Спасибо. — Гребень был не просто красив. Сделать такое с помощью одного лишь перочинного ножа — подвиг. Подвиг сострадания, подвиг любви.
Кайл подошел к ней вплотную и провел руками по спутанным волосам.
— Надеюсь, вы не сострижете их, когда выберемся отсюда? — проговорил он с улыбкой. — После бури у нас осталось достаточно пресной воды. Добавим немного кокосового масла, выдавим пару лимончиков и отлично помоемся.
Скай медленно кивнула, поспешно отводя взгляд. Снова они сближаются, и видит Бог, как ей этого хочется, но все равно страшно. Опасно прикасаться друг к другу. Но до чего же не терпится упасть к нему в объятия, ощутить вкус его губ…
«Самой себе-то не ври, — прикрикнула на себя Скай, — ведь не только этого тебе хочется…»
Конечно, не только, однако слишком уж растрепаны все чувства. Скай всегда казалось, что она любит Теда, и хотя с тем, что интимная близость не обязательно предполагает глубокое чувство, она готова была согласиться, все равно постель без любви — это что-то не то. И вот теперь приходится усомниться в собственных чувствах: а точно ли она любит Теда?
И в отношении своем к Кайлу Скай никак не могла разобраться. Она уважала его, восхищалась им. И даже когда хотела задушить или хотя бы заткнуть рот, чтобы не слышать дурацких шуток, все равно нуждалась в нем.
А теперь ясно — и становится все яснее, — что он ей нравится, по-настоящему нравится. Но любовь? Разве можно любить совершенно чужого человека? Даже если он волею судеб сделался на некоторое время самым главным в твоей жизни?
Или она просто боится полюбить? Правильно ли тянуться к тому, что так легко можно отбросить — или передать другому, — когда все кончится? Иное дело, что человек близкий — муж, жена, любовник — поймет и простит связь, завязавшуюся в таких необыкновенных обстоятельствах.
Скай подумала о днях и неделях, которые провела с Вирджинией и Стивеном незадолго до смерти брата. Частенько они выходили на прогулку, и Стивен всячески вышучивал ее отношения с Тедом. Никогда не судил, никогда не давал советов, но Скай чувствовала, что все это ему не нравится. А если спрашивала его прямо, он отвечал с легкой улыбкой, обнимая за плечи:
— Подлинное счастье невозможно пропустить, сестричка. Стоит ему только мелькнуть, сразу схватишь за хвост.
— Я счастлива с Тедом, — неизменно твердила Скай.
А Стивен замолкал, но в глазах его всегда оставался невысказанный вопрос: если так, то почему его нет рядом с тобой, почему вы не поженитесь?
Действительно, почему? Почему Теда нет с ней, особенно сейчас, когда так нужно, чтобы кто-нибудь ее утешил?
Иное дело, что с Тедом надежно. Когда возвращаешься домой, он всегда на месте. И она единственная женщина у него, что, между прочим, только усиливает чувство вины. А при мысли о Кайле ее, если честно, охватывает страх. Не верится, что она может стать для него единственной. А вилять хвостиком у ног сильного мужчины совершенно не хочется.
А Кайл по-настоящему сильный мужчина. У него были женщины, но всегда — на втором плане. Победы на этом фронте ему явно давались без труда; правда, расплачивался он честно, хотя формально до сих пор женат.
О Господи, как же не терпится поскорее выбраться отсюда! Оказаться подальше от человека, который пугает ее, притягивает, делает слабой. Тогда она забудет его, освободится от магнетического воздействия. На расстоянии блеск потускнеет.
Но на самом деле ей будет не хватать не блеска, да и не героической позы, без которой он себя, кажется, не мыслит. В глубине души Скай знала, что будет вспоминать мелочи — завитки выгоревших волос на длинных, огрубевших от работы пальцах; бронзовый оттенок кожи на широких плечах, когда на них падает солнце; глаза, в которых суровость мгновенно сменяется мягким обволакивающим светом. Никогда ей не забыть ироничной улыбки, смягчающей его словно из цельного куска мрамора высеченное лицо.
— Ну?
Что «ну»? Перед Скай внезапно открылась во всей своей обнаженности простая истина. Насколько она всегда внутренне сопротивлялась браку с Тедом, настолько хочет стать женой Кайла. А у него уже есть жена. Пусть он давно не живет с ней, пусть она где-то далеко, и все равно — жена. Может, он все еще места себе из-за нее не находит, а о разводе и слышать не желает, чтобы не допустить нового замужества любимой. Единственное, на что Скай может рассчитывать, — это на роль любовницы.
Господи, слова-то какие древние. Любовница. Падшая женщина.
Нет, она явно сходит с ума. Она не любит Кайла. Просто, оказавшись в этом странном раю, она стала жертвой собственной страсти. Надо заставить себя думать о Теде.
Неожиданно Скай поняла, что Кайл давно уже что-то говорит, а она не понимает ни слова. Не на него, а сквозь него смотрит.
— Извините, вы о чем?
— Попробовать, спрашиваю, не желаете?
Попробовать что? И давно это, интересно, она отключилась?
— Половить рыбу на острогу, — нетерпеливо сказал Кайл. — Черт, да вы ведь меня не слушаете, — засмеялся он.