Ночь, море и звезды
Шрифт:
Но все то время, что мы не виделись, он даже не позвонил. Видишь ли, Стивен, он женат. Говорит, что хочет развестись, жениться на мне, что может надавить на жену, но почему-то ничего не делает. Думаешь, он просто морочит мне голову? Надо бы, наверное, просто послать его к черту. Лайза говорит, что не поддастся на его блеф, и похоже, так оно и есть.
Знаешь, Стивен, такие мне раньше не попадались. Он вертит мной как игрушкой, и, как это ни дико, все получается именно так, как он хочет. Надо послать его куда подальше! Будь у меня хоть капля гордости, именно так и следовало бы поступить — не позволить тащить себя в Сан-Франциско и демонстрировать семье. Ведь, по сути, он хочет всю мою жизнь с ног на голову поставить! Отвратительный шовинист! И можешь вообразить, Стивен, именно мне такой встретился…
Он не знает, что я люблю его, Стивен. И боюсь, я никогда не осмелюсь признаться ему в любви. Он считает, что мне нужно его имя, социальное положение. Говорит, что, если бы любила, пошла бы за ним по своей воле, — так уж у него мозги устроены. Но я боюсь, Стивен. А что, если надоем ему? Не хочу быть похожей на Лайзу, не хочу быть просто женой, обузой.
Сегодня я впервые вышла из дома. Журналисты наконец-то оставили меня в покое».
Скай вдруг зябко повела плечами. Шум волн усиливался; в лицо подул сильный ветер. Скай встала и, упершись поплотнее ступнями в песчаное дно, оправила платье. Она слишком хорошо знала брата-близнеца, на мгновение даже лицо его увидела и расслышала негромкий голос:
— Гордость? А что такое гордость, Скай? Ты по-настоящему любишь этого человека и позволяешь своей гордости становиться между вами? Ну что ж, Скай, не забывай о гордости. Будь гордой — с ним. Пусть ведут тебя по жизни гордость и достоинство.
Закрыв глаза, Скай почувствовала, что ветер крепчает, а вода поднимается все выше. Она энергично потерла ладони, вышла на берег и, наклонившись на ходу за туфлями, поспешно направилась в глубь пляжа.
Едва Скай исчезла из поля зрения, как к кромке берега, только с другой стороны, с севера, подошел человек, о котором она только что думала, и остановился почти там же. На этом пляже обычно не было народа, но, пожалуй, неудивительно, что он решил отдохнуть душой там же, где и она. Даже когда они оставались вдали друг от друга, сердца их бились в унисон и мысли настраивались на одну волну.
Теперь этот пустынный пляж всегда будет напоминать ему о ней.
Он смотрел на море и не видел его, взгляд слепо блуждал вокруг, и была в нем великая растерянность. Завтра. Завтра. Застанет ли он ее на месте? Или она опять сбежит? А почему бы и нет? Ведь он говорил ей такие ужасные вещи. Настаивал, заставлял. Нет, она не похожа на Лайзу, ни капельки не похожа.
Потому он и держался вдалеке.
Поняла бы она, если бы знала, что речь идет о судьбе его сына?
А может, это для нее никакого значения не имеет? Может, замужество — единственное, что ей надо? Очень на то похоже. Или она все еще любит Трейнера и отказалась выйти за него только из-за ребенка?
Кайл стискивал кулаки все сильнее и сильнее, пока ногти не впились в ладони. Но он не ощутил боли. Не слышал он ни отдаленных криков чаек, ни монотонного плеска волны.
Он был целиком поглощен собой, все остальное — лишь эхо его мыслей и переживаний.
Он хочет, чтобы у Скай был от него ребенок. Теперь так и будет. Но исполнение желаний порождает новые тяжкие мысли. Может, если она и согласится быть с ним, то только из-за ребенка? Да и согласится ли вообще? Почему он был с ней так груб?
«Я боюсь. И таким беззащитным себя чувствую, что даже не знаю, как быть… Все мне в мире доступно, кроме одного, но это одно мне-то и нужно… И не знаю, как добиться своего…»
Кайл отвернулся от моря, так его и не увидев. Он машинально стряхнул песок с джинсов, даже не заметив, что его кожаные туфли совершенно промокли — волны легко доставали до того места, где он стоял. Странная фигура, бредущая от пляжа к улице, где остался автомобиль, привлекала взгляды любопытных, но Кайл ничего не замечал.
Он был погружен в собственные нелегкие мысли. Ответ мог быть только один.
Надо вновь продемонстрировать свою силу. Ничего другого у него не осталось.
Глава 13
3 ноября, Сан-Франциско
Может, все же легче было бы, если бы Кайл не исчез на эти три недели — срок действия ультиматума. Если бы он хоть позвонил, хоть слово ласковое сказал, выговорил: «Я люблю тебя».
А так она входила в сводчатый, высокий, как в соборе, холл особняка в Монфоре, совершенно истощенная душевно, ощущая себя нежеланной гостьей. На протяжении долгого пути, что пролегал через Таити и Гонолулу, он почти не открывал рта. Приближаясь к подъезду, Скай бросила на него беглый взгляд и едва удержалась от того, чтобы не повернуться и не побежать куда глаза глядят.
«Я совершенно не знаю этого человека! — промелькнуло у нее в сознании. — О нем мне известно лишь кое-что, известно, например, что он решителен и всегда идет к цели не сворачивая, но именно эта сила удаляет его от меня, заставляет замыкаться в себе… О Боже, я и впрямь его не знаю; рука его, лежащая на моем локте, холодна, а лицо словно высечено из камня. Невозможно поверить, что мы шесть недель провели совершенно одни, что мы жили вместе, я спала с ним, вынашиваю его ребенка…»
— Кайл! Скай!
— Папа! Скай!
— Кайл! Скай!
Судя по всему, встречать их вышло все семейство Джаггеров. Стоило двери распахнуться, как они оказались в окружении Майкла, Криса и матери Кайла. Скай на секунду застыла на месте: все это так странно… Но, едва успев хлопнуть брата по плечу, Майкл Джаггер заключил ее в свои медвежьи объятия. Возникла суета, все заговорили разом. В конце концов, мать Кайла, вся светясь улыбкой, взяла ее за руку.
— Ах вы бедняжка! — воскликнула она и повела Скай вверх по широкой витой лестнице на красивую террасу. — Надеюсь, он хоть покормил вас? Понимаю, вы смертельно устали, но все же давайте выпьем чаю — я тут приготовила кое-что. На Игуа мы толком не познакомились. У моих сыновей иногда жуткие манеры. Меня зовут Мэри.
— Мама, — весело перебил ее Майкл, — если ты помнишь, на Игуа нам было не до знакомств.
— Вряд ли это вас обоих оправдывает, — со смехом откликнулась Мэри Джаггер.
Скай вполуха прислушивалась к шутливой перебранке, вызванной ее появлением, одновременно обводя восхищенным взглядом величественный особняк, где ей предстояло жить. Ее провели в элегантную гостиную с высоким лепным потолком, располагавшуюся непосредственно за огромной передней. Камин был выложен из гранита, диван и расставленные вокруг него стулья красного дерева отполированы до блеска и покрыты светло-бежевой парчой. Паркетный пол ничем не застлан, только у камина разбросаны маленькие коврики, придающие этому уголку особый уют. На столиках расставлены вазы с цветами, в застекленном шкафчике — великолепная коллекция редких статуэток. При всей роскоши обстановки и внушительных размерах комната эта ничуть не подавляла, в ней было как-то по-домашнему уютно. Может, благодаря веселым огонькам камина или виду на залив, открывавшемуся из огромного окна.