Ночь на вспаханном поле (Княгиня Ольга)
Шрифт:
Но ведал сие не только Сварог…
Прошло три мирных года. Ольга чувствовала себя счастливой — как никогда раньше. Подрастал сын, пестуном его был Асмуд — молочный брат Игоря, и под водительством этого могучего воина Святослав чуть не с колыбели начал тянуться к оружию. Ольга все никак не могла поверить в чудо: у нее — сын! Она расцвела от счастья. И чудилось ей, что никогда раньше, даже в юные годы, не была она такой красавицей. Впервые за последнее время без страха, а с гордостью смотрелась Ольга в зеркало, привезенное ей мужем из греческого похода.
Но спокойные времена в ту баснословную эпоху были редкостью… И вот как-то раз
— Отроки [8] Свенельда богаты оружием и одеждой, а мы все обносились, словно нищие, а не княжьи воины. Пора, господине, идти за данью. И себе добудешь, и нам.
Ольга, которая была при сем разговоре, увидела, как лицо Игоря окаменело. На воре, всем известно, шапка горит: она не могла спокойно слышать имя Свенельда и сейчас почуяла вещим сердцем беду. Дошли до князя какие-то смутные слухи, или, может быть, он уже не мог спокойно видеть черные глаза сына. Ведь и он сам, и Ольга были светлооки, как истинные варяги-русь, а Свенельд, матерью которого была смуглая женщина из племени радимичей, зачаровывал всех своими глубокими черными глазами. Игорь потерял голову и утратил всякую осторожность. Подавленная, глубоко запрятанная ревность вырвалась из бездны души и ослепила его. С женой простился, как никогда раньше, холодно. Ну а Ольга, впервые утратив привычную сдержанность, зарыдала в голос, когда завилась пыль за последними конями двинувшейся в поход дружины. Горько было — невыносимо, томила смертная мука. А может быть, она уже чуяла, что больше никогда не увидит Игоря живым?
8
В ту пору это было не только обозначением возраста, но и названием молодого воина.
Так оно и вышло.
Взято было у древлян много — столько, что увезли дань с трудом. Однако Игорю показалось этого мало. И, отправив домой большую часть дружины, он с оставшимися воинами вернулся в Искоростень — главный град земли древлянской — и потребовал еще дани. Узнав о его возвращении, древляне мрачно рассудили:
— Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит!
Они убили Игоря и дружину его, так как было ее мало. И зарыли тела в лесу.
Это было самым страшным для Ольги. Не гибель мужа — вернее, не только она. Воин должен быть готов к гибели, это участь его! Она была в ужасе прежде всего от того, что князя, воина, потомка варягов зарыли в землю, словно падаль…
Викинг, варяг попадал в Валгаллу, рай для воинов, только в том случае, если тело его было сожжено в погребальной ладье. Именно этот корабль доставлял его в обитель мертвых, только огонь возрождал для новой жизни на том свете. А Игорь был лишен этой чести. Его закопали в землю, будто смерда… На тот свет он придет наг и нищ, без оружия, без боевого коня, без необходимого припаса. Бедняком придет, хотя собрал в своем доме множество драгоценностей и прекрасных, редкостных вещей. А главное — он явится на тот свет один-одинешенек, без боевого коня и раба, без наложниц своих. И — без любимой жены…
Неведомо, взошла ли бы Ольга на погребальный костер мужа в знак своей нескончаемой, непереносимой скорби. Может быть, да. А может быть, и нет: ведь у нее подрастал сын, которому необходима материнская любовь и забота. Он слишком
Но что же было делать? Пришлось смириться с навязанным ей жребием и остаться жить — остаться правительницей, великой княгиней. Государыней.
За свои неоспоримые права владычить в Киеве Ольга могла не опасаться: она осталась, как говорили в старину, матерою вдовою: матерью при сыне-наследнике. Именно она должна была сидеть на вдовьем стольце, то есть сидеть на княженье, управлять землею, домом, владением, имуществом умершего князя. Это был старый обычай, общий для славянской земли. И она управляла землею, как подлинный князь. В самом деле. — она поступила как истинный правитель и воин (неслучайно употребляются эти слова в мужском роде!). Первым делом правитель показывает врагу свою силу и мощь. Первым делом воин требует кровь за кровь.
Ольга первым делом отомстила за мужа.
В истории, которая будет рассказана дальше, поражает наглость древлян. Воистину это было дикое, безбожное племя, даром что говорило на славянском наречии. Только древляне — среди множества всех других соседних племен и народов! — усомнились в праве Ольги владеть Киевским престолом. Что за глупости?! Женщина — правительница? Не должно такого быть. Надобно выдать княгиню русов замуж за князя древлян Мала и дать ему править в Киеве и владеть всей окрестной землей! Вот как решили они.
Древлянам понадобилось усугубить свою победу над Игорем. В принципе, их можно понять — одолев князя, они сочли княгиню легкой добычей: «Вот убили князя мы русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала, и Святослава возьмем, и сделаем ему, что захотим».
И в беспримерной наглости своей они отправили двенадцать лучших мужей сватами к Ольге. Их ладья пристала под Боричевым подъемом.
Ольга в то время была в Киеве уже не одна: ее охранял, во-первых, Асмуд, пестун Святослава, а во-вторых… в Киев прибыл Свенельд. Причина приезда была приличная: он привез своего сына Мстишу, Мстислава, чтобы был друг у маленького княжича. Сам Свенельд стал вторым воспитателем Святослава. Естественно, что Ольга позвала отца для воспитания сына. Однако если и делила она украдкой — ложе с храбрым воеводою, то никому в Киеве сие не было ведомо.
Итак, пришла весть о том, что чужие в городе и требуют принять их. Ольга позволила пропустить древлян к себе, на княжий двор. Великолепие города поразило этих полудиких лесных жителей. Княжий терем был каменный Идолы богов были позолочены и посеребрены!
Но куда больше ошеломили послов красота и разумная речь княгини. Глаза у них разгорелись. Они уже воображали, как князь их Мал станет владеть этой величавой женщиной, а Киев отдаст им на разграбление. Разум у них помутился от жадности — и поэтому они слышали только то, что хотели слышать. А между тем Ольга смеялась над ними. Даже издевалась — каждым словом своим издевалась!
— Гости добрые пришли! — лукаво провозгласила Ольга, глядя на сватов, участь которых была ею определена еще до того, как они ступили на песок днепровский.
Перед ней стояли мертвецы — правда, они пока не знали этого. И в самонадеянности своей не разгадали первой загадки княгини. Кого называли русы добрыми гостями?
Конечно, Смерть! Ольга сообщила гостям, что они уже мертвы…
— Пришли, княгиня! — с тупой важностью ответствовали послы.
— Говорите, зачем пришли сюда? — спросила княгиня.