Ночь накануне

Джексон Лайза

– Конечно, нет, мама. Почему бы тебе не пойти наверх и не отдохнуть?- предложила Кейтлин.

– Чтобы вы могли посплетничать обо мне?

– Мы не будем.

– Конечно, будем, - сказала Ханна. Она соскользнула с кресла, ее ноги казались длиннее, чем на самом деле из-за короткой джинсовой юбки и босоножек на пятидюймовых каблуках.
– Наша семья лучшая в этом. Мы сплетничаем. Друг о друге.
– Ханна никогда не стеснялась говорить все, что у нее на уме. Как самая младшая в клане она была испорчена и избалована, и считала, что молоть языком все,

что думает - это ее дарованное Богом право.
– Мне необходимо выпить.
– Она прошла через холл в столовую, где стоял старинный буфет, переделанный под бар.
– Кто-нибудь еще хочет?
– крикнула она, ее голос эхом отразился от сводчатого потолка.

– Испорченное отродье, - пробормотал Йен себе под нос, но достаточно громко, что бы все в комнате услышали.

– Все это слишком сложно принять.
– Бернеда нервно заломила руки.

– Ты расстроила ее, - обвинил Аманду Трой.

– О, я знаю, что не должна была сюда приезжать, но подумала, что будет лучше, если я появлюсь лично, и она увидит, что со мной все в порядке. Разве лучше было бы ей узнать обо всем из отрывков одиннадцатичасовых новостей?
– Аманда посмотрела на Бернеду.
– Мама, со мной действительно все хорошо, - сказала она, хотя это прозвучало неубедительно.
– Все в порядке. За исключением TR, который папа мне подарил. Он разбит.

Ханна вернулась в гостиную, потягивая напиток из низкого бокала.

– И все это за одну неделю, - голос Бернеды задрожал, когда она прикоснулась к руке Аманды.
– Это немного чересчур. Сначала Джош, а теперь ты. Клянусь, иногда я действительно верю, что эта семья проклята.

– Проклята? О, Боже, мама. Ты начинаешь походить на нее, - сказала Ханна, бросив саркастический взгляд на Люсиль.
– Видела каких-нибудь призраков в последнее время?

– Ханна!
– одернула ее Бернеда.

– Я не вижу их, а только слышу - произнесла Люсиль столь холодным голосом, что от его звука у Кейтлин пробежала по спине дрожь.

– А ты?
– Ханна развернулась на каблуках и уставилась на Кейтлин.
– Я думала, ты тоже слышишь призраков.

– Достаточно!
– Бернеду затрясло, и док Феллерс шагнул к ней, встав между Ханной и ее матерью.

– Давайте все попытаемся успокоиться. Я дал твоей матери успокоительное.

– Какая забота, - насмешливо сказала Ханна.
– Думаю, что обойдусь своим.
– Она подняла пустой бокал и покачала им в воздухе.

– Прекрати, - предупредил Трой.

У Люсиль напряглись уголки рта. Ее темные глаза отражали свет от ламп с придиванных столиков, и она казалась отсутствующей и холодной.

– Пойдем, мама, давай отведем тебя наверх, где ты сможешь лечь. Йен, ты не мог бы мне помочь?
– спросила Аманда, она, казалось, совершенно не пострадала в своей аварии.

Люсиль тут же поднялась на ноги.

– Я провожу Бернеду в ее комнату.

Но Аманда уже помогала матери подняться с кушетки.

– Давай, мама... Йен?

– Я возьму ее, - сказал он и, подняв Бернеду, понес ее вверх по лестнице. Аманда шла прямо позади него, а Люсиль, никогда не упускавшая свою подопечную из виду, сопровождала их немного поотстав и крепко держась за перила.

– Думаю, с ней все будет в порядке, - сказал док Феллерс, застегивая свою медицинскую сумку.
– У нее выдалась трудная неделя. Я оставил Люсиль успокоительное и рекомендую давать его, если Бернеда снова начнет волноваться.

– Мама волновалась?
– спросила Кейтлин, снова встревожившись.

– Она была расстроена, - объяснил Трой.

– Можете вызвать меня в любое время дня и ночи, - заверил их доктор. Сколько Кейтлин себя помнила, так всегда и было. Если семье необходима была медицинская помощь, они звонили Генри Феллерсу. Иногда они встречали его в больнице, или его вызывали в отделение скорой помощи, но чаще всего, он приезжал сюда, на эту старую плантацию. Как старомодный доктор сто пятьдесят лет назад. Что было очень странно. В эту эпоху ОМО[1], специализированной медицины, лечения на основе высоких технологий с магнитно-резонансной и компьютерной томографией, наряду с лазерной хирургией, компьютерной графикой и селекторными совещаниями специалистов по всей стране, док Феллерс был пережитком девятнадцатого столетия.

Еще более странным казалось то, что Кейтлин была почти уверенна, что члены клана Монтгомери остались его единственными пациентами.

Он вышел на пенсию лет пятнадцать назад и сейчас работал неполный день, и все же, независимо от времени суток, если возникала необходимость, он мчался в Оук Хилл. Мигрень и болезнь сердца у Бернеды, инфекция пазухов у Кейтлин, сломанная ключица у Чарльза, сотрясение у Аманды, аборт Ханны...

Он был тем доктором, который поместил Кейтлин в психиатрическую больницу после того, как умерла Джейми, a несколько недель спустя он надавил на психиатров, чтобы обеспечить ее выписку.

– Я навещу Бернеду завтра, - сказал он по пути к выходу, задержавшись только для того чтобы коснуться плеча Кейтлин.
– А как твои дела? Я был очень огорчен, узнав о Джоше. Ты же знаешь, он мне не особенно нравился, и я никогда не считал, что он достойно с тобой обращался, но понимаю, что это - все равно утрата.

– Я в порядке, - заверила она.

– Ты уверена?
– добрые глаза изучали ее из-под косматых седых бровей.
– Иногда все мы нуждаемся в небольшой помощи. Я могу выписать рецепт для тебя так же легко, как и для твоей матери. Ты через многое прошла, Кейтлин

– Со мной все будет в порядке.

– Ты уверена?
– доктор далеко не был убежден.

– Настолько уверенна, насколько могу, - ответила она, когда врач вышел на улицу и поправил шляпу на голове. Она закрыла дверь и обнаружила, что Ханна, помешивая пальцем свой напиток, пристально уставилась на нее.

– Знаешь, мы - жалкое сборище,– заявила Ханна.

У Кейтлин не было настроения для черного юмора своей младшей сестры. Ей нужно пойти наверх и попрощаться с матерью, прежде чем она сможет поехать домой.