Ночь Нептуна
Шрифт:
— Я уверен, Ираиду убила моя жена. Потому и дал признательные показания.
Паше показалось, что мужу Виктории было невыносимо слушать собственные слова.
Подтверждая возникшее впечатление, Роберт, будто в изнеможении, опустился на стул и закрыл лицо руками. Бодрость он, видимо, демонстрировал в основном для своего адвоката.
— Мотив — тот удар мячом? — спросил Седов чуть небрежно.
— Конечно. Лена, как женщина, это правильно поняла. Не будет больше у нас с женой детей, понимаете?! Думаю, Вика просто перестала
Не желая, чтобы Роберт уловил в его взгляде жалость, Паша встал, подошел к окну и оперся о подоконник спиной. Теперь выражение его лица рассмотреть было намного сложнее.
— Ваша жертва, Роберт, напрасна. Для обвинения вашей жены нужны улики, свидетели, доказательства, а ничего этого нет. Даже единственного свидетеля, Сэма, нет. А он, получается, вам прямо в глаза сказал, что сам видел, как Вика убивает свою падчерицу?
— Да, — одними губами ответил Роберт. На это Паша сказал:
— Сэм — наркоман, лжец, пособник организации шантажа, который затеяла ваша дочь. Он просто постарался вам такое рассказать, чтоб вы денег не пожалели. А вы ему верите!
— Он сказал, что Виктории помогал мужчина.
— И это был я, — усмехнулся Паша.
— Но вы в действительности там были! — Снова Роберт разозлился и снова взял себя в руки. — Мне сказала об этом Марьяна… Вы же ее знаете?.. Она была на пляже в День Нептуна, у нее было свидание с очередным другом. Марьяна увидела Вику, которая шла с вами в сторону дикого пляжа. У нее сложилось превратное впечатление о характере ваших отношений.
— Чем она с вами тут же и поделилась! — закончил за него Павел Петрович, чуть морща нос. Образ Марьяны в его представлении имел уже демонические черты.
— Сэм принес мне часы жены, — мрачно сказал Роберт. — Ее часики, которые она очень любила. Замок на браслете чуть слабоват и расстегивался при каждом неверном движении… Так что там произошло, Павел? Было убийство или нет? Если вы с ней занимались любовью, то лучше скажите мне, и я вздохну с облегчением! Честное слово!
Эти его слова вызывали уважение. Большинство мужчин предпочли, чтобы их жены пили кровь младенцев, но только не изменяли им. Но в этом смысле Паше было нечем успокоить Роберта.
— Это неверная дилемма, — сказал он спокойно, — или вы трахались, или убивали мою дочь. Есть и третий вариант ответа.
Роберт подошел к рыжему сыщику и вгляделся ему в глаза.
— Хорошо, — ответил после небольшой паузы Роберт. — Хорошо. Я вам верю. Недаром я о вас справки наводил. Мне сказали, что вы хитрый, но не подлый. Удивительное сочетание, как мне кажется. Но люди бывают разные.
— Рыжие все хитрые, — произнес Паша, вдруг ясно вспомнив, что эти же самые слова однажды он говорил одной прекрасной женщине.
— Вика мне по телефону сказала, что вы считаете меня маньяком?
Паша поднял брови. Он ждал этого вопроса.
— Вика пересказала мне и ваши аргументы, — продолжил Роберт. — Знаете, они смехотворны.
— Когда речь идет о человеческих жизнях такой аргумент, как смехотворность, не рассматривается. Но на данный момент я пересмотрел свою позицию.
Официозный тон Павел Петрович смягчил улыбкой.
— Это правильно. — Роберт улыбнулся ему в ответ. — Но все равно я хочу кое-что вам объяснить. Я всегда любил свою дочь. — Он отвернулся, чтобы сглотнуть ком в горле. — И маму свою я очень люблю. Она была не такая, как папа о ней говорит. Всегда больно его слушать, но он отец, я не могу ему возразить. Мама была добрая, веселая. Ее любили люди — и мужчины, и женщины. Да, за ней многие мужчины ухаживали, дарили цветы и водили в рестораны, но мне не в чем ее упрекнуть. Для нее я всегда был на первом месте. И кстати, Ираида не была так уж похожа на мою мать. Может быть, потому, что была совсем другим человеком.
Больше всего Седову сейчас хотелось знать, упомянула ли Вика о прошлом друга детства? Вот это бы не хотелось.
— А теперь у меня только одна просьба к вам, Павел: поддержите мою жену. Со мной все будет хорошо. У меня отличный адвокат, который не позволит мне сесть в тюрьму. Все будет хорошо…
На обратной дороге водитель снова показывал высокий класс. Пашу уже даже не тошнило, он просто лежал на заднем сиденье и думал о том, что больше никогда не согласится кататься на бумерах. А говорят, в таких машинах не чувствуешь скорости…
Первым делом, вернувшись в отель, Седов переоделся в шорты и рванул на пляж, к мусорным контейнерам. Часы показывали 16.15, но солнце шпарило без устали.
Паша влез в последний контейнер, обделенный его вниманием в прошлый раз. За это утро все баки пополнились новыми пакетами. К большому Пашиному счастью, новые мешки были синими, в отличие от мешков, которые ему требовались. Те, черные пакеты, лежали в самой глубине ящиков.
Наученный горьким опытом, Паша надел резиновые перчатки. Руки в перчатках тут же вспотели, что было до жути неприятно.
Походившие мимо огороженной сеткой-рабицей клетки для мусорных баков отдыхающие, с большим удивлением рассматривали худого, рыжего, в меру загорелого молодого человека, который с большим энтузиазмом потрошил пакеты с отходами, рылся в мусоре и затем складывал непрезентабельное содержимое обратно в пакет. Некоторые посмеивались.
Паше пришлось добраться до самого нижнего мешка, пока, наконец, он не выудил из горы обгрызенных початков кукурузы, лузги и рваных упаковок от мороженого плотный тканый мешок из какого-то полимера. Удивительно было то, что был этот мешок очень большим — почти полтора метра в длину.