Ночь Охотника
Шрифт:
В этот момент они очутились у дверей Квентл. Миринейль подняла руку, чтобы постучаться, но взгляд Сос’Умпту заставил ее отшатнуться.
– Единство требует, чтобы каждый знал свое место, девушка, – пояснила Сос’Умпту; она сама постучала в дверь, сама ответила на оклик Матери и первой вошла в личные покои Квентл.
Громф улыбнулся, когда дверь его кабинета распахнулась – как он и предполагал, в помещение ворвалась Мать Квентл.
– Она издевается надо мной! – пожаловалась Квентл. Подошла к креслу, в котором
Громф понимал, что хихиканье в данный момент неуместно, но не смог сдержаться. Намек был совершенно ясен: прислужница Ллос имела в виду мать Громфа и Квентл, Ивоннель, известную как Ивоннель Вечная. Она была самой великой из Матерей Мензоберранзана и правила городом несколько тысяч лет.
– А теперь и ты осмеливаешься надо мной издеваться? – вспылила Квентл. – Разве ты решился бы когда-нибудь хмыкнуть в ответ на слова Ивоннель?
– Разумеется, нет, – ответил старый архимаг. – Ивоннель меня прикончила бы.
– Но ничтожная Квентл не может этого сделать, ты так считаешь? – Верховная Мать злобно нахмурилась, во взгляде ее появилось угрожающее выражение.
Громф с небрежным видом поднялся.
– Ты этого не сделаешь, и неважно, можешь ты убить меня или нет.
– Ты так в этом уверен?
– Уверен, потому что я знаю: моя сестра – мудрая женщина, – произнес маг, направляясь к стене кабинета, находившейся по левую руку от него. Открыл большой книжный шкаф, полки которого были заставлены разнообразными предметами: множеством свитков, шкатулками, мешками. Среди них виднелся большой железный ящик. Взмахнув рукой и нараспев произнеся несколько слов, Громф сотворил несложное заклинание. Рядом с ним появился парящий в воздухе блестящий диск. Маг взял железный ящик и поставил его на диск.
– Разумеется, я осмеливаюсь дразнить тебя только потому, что знаю ответ на терзающий тебя вопрос, – объяснил он, обернувшись к Квентл.
– Ответ находится внутри? – Она указала на ящик.
Громф ухмыльнулся еще шире.
– Я ждал этого дня очень долго, дорогая сестра, – объявил архимаг.
– Мать, – поправила она.
– Именно. Уже давно никто не обращается к тебе иначе.
Квентл отступила на шаг, опустилась в кресло, не сводя взгляда с архимага.
– Что тебе известно? Почему разгневана Паучья Королева?
– Этого я не знаю. Точно не знаю. Но намек прислужницы на нашу дорогую покойную мать говорит мне, что я… что мы, скорее всего, сумеем это выяснить. – Он снова хихикнул. – По меньшей мере, мне известно, каким образом ты сможешь это выяснить. На самом деле знаю способ узнать о многих важных вещах. Удача шныряет в коридорах Подземья прямо за стенами Мензоберранзана. Удача и разум, который древнее Ивоннель.
Квентл долго, пристально смотрела
– Ты намерен вечно говорить загадками?
Громф пересек комнату и подошел к другому шкафу, стоявшему рядом с витриной. Он открыл дверь, за которой обнаружилось большое зеркало, высотой от пола до потолка. Архимаг прикрыл глаза и принялся колдовать; на сей раз заклинание оказалось гораздо более длинным и сложным. Отражение Громфа и комнаты в зеркале потемнело, затем исчезло.
– Идем, – велел Громф, оглядываясь и протягивая сестре руку. Рядом с Громфом парил диск с железным ящиком.
– Туда?
– Разумеется.
– А куда ведет эта дверь? – недоверчиво спросила Квентл, но все же подала руку Громфу.
– Я же только что сказал тебе. – Он шагнул во тьму и увлек за собой Квентл. Парящий диск последовал за ними; повинуясь приказу Громфа, магический предмет засиял и озарил окружающее пространство. Они очутились в одном из туннелей Подземья.
– Мы попали за пределы города? – спросила Квентл несколько неуверенным голосом. Как главная представительница Госпожи Ллос в Мензоберранзане, Мать Квентл не имела права выходить в туннели Подземья без многочисленной свиты из воинов и стражников.
– Ты в полной безопасности, Верховная Мать, – заверил ее Громф, и официальный титул произвел желаемый эффект.
Квентл кивнула.
– Я нашел здесь одного своего старого друга – или, может быть, лучше назвать его знакомым? – совершенно случайно, понимаешь ли, – объяснил Громф. – Хотя сейчас я склоняюсь к мысли, что это была не случайность, а воля богов.
– Очередные загадки?
– Все это дело – сплошная загадка, по крайней мере для меня, – солгал он; Громф знал, что Ллос привела его к этим открытиям с определенной целью. – Но, видишь ли, я не Верховная Мать, и поэтому наш знакомый многого не может рассказать мне.
Квентл хотела было что-то ответить, но промолчала, когда Громф указал магическим посохом в сторону темного бокового коридора. С помощью своих колдовских способностей он зажег в отдалении небольшой огонь, и они увидели вход в пещеру, занавешенный нитками бусин.
Архимаг направился к пещере, а Верховная Мать и парящий диск последовали за ним.
Квентл отшатнулась, когда рука с тремя пальцами раздвинула занавесь, и из пещеры вышло уродливое двуногое существо; голова его походила на пузырь, и над ней возбужденно извивались щупальца.
– Иллитид! – ахнула Квентл.
– Старый друг, – объяснил Громф.
Квентл взяла себя в руки и принялась пристально разглядывать приближающееся чудовище. Громфа забавляло ее очевидное отвращение. Пожиратели разума, конечно, были существами неприглядными на вид, но этот был уродливее остальных, потому что некогда получил ужасные раны, и в частности удар по голове. Левая половина его ненормально большой головы, похожей на открытый мозг, свисала на плечо.
– Мефил, – прошептала Квентл, затем произнесла уже громче: – Мефил Эль-Видденвельп!