Ночь падальщиков

Миллер Станислав

– А я вот уже отвел душу, – лениво заметил Тесак, не отрывая взгляд от лезвия ножа.

Дима вновь надрывно закашлялся.

– Надо было еще и этого прикончить, да только не люблю я это делать быстро. Удовольствие совершенно не то.

– Ага, и Бугор бы тебя наказал. Не-е, сам он и пальцем не шевельнет. Просто скажет Малышу разобраться, а тот и рад. Будто собаку с цепи спускают.

– Не хотелось бы, – согласился Тесак.

Малыш смотрел в стену. Их болтовня его не интересовала.

– Ничего, скоро

Бугор найдет нам подходящее местечко. Он говорил, что кореша с зоны подкинули ему пару полезных контактов. Типа, можно снять хату без лишних вопросов. Так решать только Бугор и умеет, – продолжал болтать Сорока. – Когда доберемся, там и повеселимся. Я бы остался на полчасика вон с этой рыженькой.

Оксана ощутила прикосновение к бедру. Она дернулась, но рука гладила ее все настойчивей.

– Бойкая, – заметил Сорока. – Мне нравится.

– Бугор все лучшее забирает первым, – возразил Тесак. – А иногда и совсем не делится.

– Это да, – вздохнул Сорока. – Иногда я думаю, что легче было бы без него. Только кто же нас тогда отмазывать будет?

Оксана не могла видеть, что происходит снаружи, но поняла, что фургон вдруг стал сбрасывать скорость. Сорока вытянул голову, уставившись в тонированное окно. Его рот скривился в отвращении.

– Накаркал. Менты тормознули, – сказал он. – Бугор должен с ними справиться. Но будь готов, на всякий случай.

– Всегда готов, – ухмыльнулся Тесак. Он покрутил нож в руках.

Услышав о том, что фургон остановил полицейский, Оксана испытала волну облегчения. Какой же еще мог быть шанс на спасение, если не этот? Оставалось дать знать о себе, но как? Руки были скованы, а кляп лишал способности издать малейший звук.

Ноги. Ноги были свободны. Если ударить ими в стену, то получится достаточно громко. Оксана шевельнулась, но в следующую секунду ощутила, как лезвие ножа прижалось к горлу.

– Только попробуй, детка, – шепнул Тесак, – порежу, не успеешь пискнуть. Я это ой как люблю.

Она замерла. Несмотря на это, лезвие будто бы впивалось все глубже, разрезая кожу. Оксана старалась дышать как можно реже.

Тем временем, из кабины доносился приглушенный диалог водителя и полицейского. Последний представился как положено, а затем попросил предъявить документы.

– Спокойно, сержант, – снисходительно сказал Бугор, – свои едут. Взгляни-ка на ксиву.

«Так он тоже полицейский? – ошарашенно соображала Оксана. – А остальные? Боже мой, мы влипли даже глубже, чем я ожидала».

– Все в порядке, товарищ старший лейтенант. Проезжаете через Мирнореченск или собираетесь остановиться в городе? – послышался голос полицейского.

– А мотель или гостиница найдутся?

– Ну, нет. Скажете тоже, – рассмеялся полицейский. – Городок небольшой, а туристы здесь нечастое явление. Но послушайте, что я скажу. Жителей с каждым годом становится все меньше, а вот их дома остаются пустыми. Многие сдаются. Если спросите местных, то без труда найдете жилье по копеечной цене.

– Спасибо за совет, сержант. Возможно, я им воспользуюсь.

– Счастливой дороги!

Фургон вновь тронулся с места. Одновременно с этим, Тесак убрал лезвие ножа с шеи Оксаны. Она, наконец, смогла дышать спокойно.

– Значит, Мирнореченск? – сказал Сорока. – Бугор любит новые места. Да и домик, думаю, подберет подходящий. Я уже предвкушаю, как доберусь до этих сладеньких тел! Не рыжую, так хотя бы жирную попробую.

– А мне все равно, с кого начинать, – спокойно заметил Тесак. – Мужики и бабы визжат одинаково, когда их режешь.

Оксана боялась того момента, когда фургон остановится снова. Ведь эта остановка могла оказаться последней.

7.

Оксана не была уверена в том, сколько времени прошло с момента встречи с полицейским, но полагала, что немного. Она провела взглядом по осточертевшему фургону: Юля продолжала беззвучно трястись от плача; Дима кашлял, похоже хватка Малыша здорово повредила что-то в горле; Денис едва различался среди груды тел и хлама. Он слабо шевелился, а большую часть времени просто смотрел в потолок.

Оксана вдруг поняла, что почти не чувствует паники. Ее больше не трясло, а мысли не метались как бешеные. Она уже почти смирилась с тем, что оказалась в полной власти похитителей, правда, все еще опасалась того, что произойдет дальше.

– А городок-то, вон он. Совсем небольшой. Дыра, – сказал Сорока, выглядывая в окно. – Ни одной высотки не видно. Хотя нам это на руку. В маленьком городе и ментов немного. А местные… Ну, обычно они даже не задают вопросов. Правда, тебе, Тесак, вообще на улицу выходить нельзя. Посмотри, майка вся в крови. Да и воняет уже.

– Переоденусь, – бросил Тесак. – Сниму одежду с одного из пацанчиков. Она им все равно больше не понадобится.

Лежа на полу, Оксана не могла видеть того, что происходит снаружи. Однако, вместо загородной тишины до нее доносились звуки городской жизни: мимо проезжали машины; слышалась негромкая речь прохожих; играла ненавязчивая мелодия – что-то из популярной музыки девяностых.

– Любопытно, – продолжал вертеться у окна Сорока, – на всех окнах решетки. Обычно ставят на первых и последних этажах, но тут – на всех. Да еще и рольставни у некоторых. Неужели так воров боятся? Но в такую дыру сунутся разве что цыгане. Сомневаюсь, что тут есть чем поживиться. И двери в подъездах тяжелые, металлические. Можно подумать, что это военный городок, но ведь КПП не было. Да и самих военных тоже.

– Заканчивай торчать у окна, – лениво заметил Тесак. – А то местные непременно запомнят, как из приезжего фургона вертелась любопытная башка.