Ночь под дулом пистолета (Заложница)
Шрифт:
Вообще-то Тайл собиралась лететь в Сан-Анджело, но несколько дней назад передумала. Она решила поехать машиной до Нью-Мексико, чтобы по дороге навестить дядю Пита и настроиться на отпуск. Длинный путь позволит ей расслабиться, забыть про все заботы и начать отдыхать прежде, чем она доберется до горного курорта. Так что она прибудет туда уже в «отпускном» настроении.
Дома, в Далласе, Тайл всегда двигалась со скоростью света, вечно спешила, поскольку постоянно поджимали сроки. Сегодня утром, когда она добралась до западной оконечности Форт-Уэрта и когда отпуск стал реальностью, она начала с нетерпением предвкушать ожидающие ее идиллические дни. Представляла себе журчащие ручьи, прогулки по горным тропам, прохладный, вкусный воздух и ленивые утренние часы за чашкой кофе с хорошим бестселлером в руках. Никакого расписания, длинные часы ничегонеделания, что само по себе чудесно.
Тайл Маккой давно имела право побездельничать. Она уже трижды откладывала этот отпуск.
В конце концов Галли заявил, что она должна или использовать накопленные дни, или забыть про них. Он прочел ей целую лекцию насчет того, насколько лучше она станет работать и как помягчает ее характер, если она позволит себе передышку. Забавно было слышать это от человека, который обычно отдыхал всего пару-тройку дней в год за последние сорок с чем-то лет.
Когда Тайл ему об этом напомнила, он хмыкнул:
– Вот именно! Ты что, хочешь превратиться в такую же безобразную, сморщенную, жалкую развалину, как я? – И добавил самое важное: – Этот отпуск не ухудшит твоих шансов. Сможешь получить ту работу, когда вернешься.
Тайл легко поняла, что на самом деле он хотел сказать. Ей было обидно, что он сразу просек, почему она не хотела бросать работу даже на короткий период и так неохотно согласилась отдохнуть недельку. Выбрали время, заказали путевку. Но каждый план должен быть гибким – на случай таких событий, как похищение дочери Расселла Денди.
Тайл держала липкую трубку платного телефона двумя пальцами, чтобы как можно меньше к нему прикасаться.
– Ладно, Галли, я уже здесь. Во всяком случае, близко. По правде говоря, я заблудилась.
Он хихикнул:
– Слишком возбудилась, чтобы соображать, куда едешь?
– Ну, прямо надо сказать, я пытаюсь отыскать не цветущую метрополию. Ты же говорил, этого местечка даже на большинстве карт нет.
Ее чувство юмора испарилось примерно тогда же, когда она перестала чувствовать свою задницу. Уже прошло несколько часов, как все ее тело онемело от бесконечного сидения за рулем. После первого разговора с Галли она останавливалась только однажды, причем по суровой необходимости. Тайл хотела есть, пить, падала с ног от усталости, все болело, да и освежиться бы не помешало, поскольку большую часть пути она ехала в направлении солнца. Кондиционер в машине от перегрузки стал выдавать влажный воздух, так что душ бы ей явно не помешал.
Галли своим вопросом ничуть не исправил ей настроение:
– Как это ты умудрилась заблудиться?
– Я потеряла всякое ощущение направления, когда село солнце. Пейзажи здесь одинаковые, под каким углом ни смотри. Особенно в темноте. Я звоню из магазинчика в городке с населением в восемьсот двадцать три человека, если верить табло на въезде. Полагаю, торговая палата несколько преувеличила эту цифру. Куда ни глянь, только в одном доме горит свет. Местечко называется Роджо… Не помню, как дальше.
– Файр. Роджо-Файр.
Разумеется, Галли знал, как называется это богом забытое место. Вполне вероятно, что он знал даже, как зовут мэра. Галли знал все. Он был ходячей энциклопедией. Он собирал информацию с усердием студентов, коллекционирующих номера телефонов студенток колледжа.
На телеканале, где работала Тайл, имелся директор службы новостей, но человек, занимающий эту должность, руководил бизнесом из офиса и больше занимался подсчетом рейтинга и администрированием, чем репортерской работой. «Человеком в окопе», который имел дело непосредственно с репортерами, пишущей братией, фотографами и редакторами, кто составлял программы, выслушивал жалобы и наказывал виноватых, когда в этом возникала необходимость, кто на самом деле занимался новостными передачами, был Галли, главный редактор.
Он работал на станции с пятидесятых годов, с самого ее возникновения, и утверждал, что вынести его оттуда можно только ногами вперед. Он работал по шестнадцать часов в сутки и очень жалел, что невозможно использовать все двадцать четыре. Он пользовался красочной лексикой и бесчисленными клише, мог без конца нахваливать давно прошедшие времена, которые, естественно, были куда лучше, и, судя по всему, не имел никакой другой жизни, кроме работы. По паспорту его звали Ярборо, но об этом знали только несколько человек. Все остальные называли его Галли.
– Так ты дашь мне это таинственное задание или нет?
Галли не любил, когда на него давили.
– А как же твои планы насчет отпуска?
– Никак. Я все еще в отпуске.
– Угу.
– В отпуске! Я его не отменяю. Просто немного откладываю начало, вот и все.
– А что скажет твой новый бойфренд?
– Я тебе тысячу раз говорила, нет никакого нового бойфренда!
Галли рассмеялся своим хриплым смехом заядлого курильщика и сказал, что он знает, что она врет, а она знает, что он знает.
– Блокнот достала? – внезапно спросил он.
– Угу.
Тайл решила, что те бациллы, которые гнездились на телефонной трубке, уже давно перелезли на нее. Смирившись с этим, она зажала трубку между плечом и щекой, достала ручку из сумки и пристроила блокнот на узенькой металлической полочке под настенным телефоном.
– Валяй!
– Парня зовут Рональд Дэвидсон, – начал Галли.
– Я это слышала по радио.
– Все называют его Ронни. Учится в том же классе, что и девчонка Денди. Звезд с неба не хватает, но крепкий середнячок. До сегодняшнего дня ни в чем предосудительном не замечен. Сегодня утром он выехал со школьной парковочной стоянки на своей «Тойоте» в сопровождении Сабры Денди.
– Дочки Расселла Денди? – уточнила Тайл.
– Причем единственной.
– ФБР уже задействовано?
– ФБР, техасские рейнджеры… Кого только там нет. Все, кто носит бляху, в этом участвуют. Все настаивают, что дело в их юрисдикции, и прут напролом.
Тайл помолчала, переваривая эту информацию. Короткий коридор вел от платного телефона к женскому туалету. Кто-то нарисовал на двери синей краской девушку в ковбойской одежде. На соседней двери, как можно легко догадаться, был изображен ковбой в ошметках навоза и огромной шляпе, крутящий над головой лассо.