Ночь, придуманная кем-то
Шрифт:
Мальчик повернулся к ней, оглушенный.
— Каких двоих?
Она улыбнулась ему. Нежно чмокнула его в щеку.
— Боже, как на Игоря похож! Сил моих нет!
— Каких двоих? — заторможено повторил он.
— Давно это было, лет семь назад. Я еще в девятом классе училась. А те парни из медицинского института, студенты. Нормальные ребята, веселые. И жили весело… Они там у себя при студенческом клубе фотокружок организовали. Якобы фотокружок. А на самом деле порнуху на видео снимали, уж и не знаю даже, зачем. То ли из-за денег, то ли для души. Во всяком случае, заграничная продукция их не устраивала. Назвали себя с этаким понтом: студия «Щекотка». Их даже героями считали, девчонки вокруг них вились, тем более, они в своем кино обязательно и сами присутствовали в качестве главных героев. Да, веселые были ребята, общительные, с фантазией… я ничего не помнила, они фармакологией какой-то меня опоили. А потом увидела на экране… Знаешь,
Женщина на секунду закрыла глаза. Улетела мыслями далеко-далеко, забыв контролировать лицо. Ее строгий портрет мгновенно наполнился сюрреалистическим буйством форм.
— Извини, Сашуля, не могу я тебе это рассказать, — прошептала она, вернувшись. — Ты уж не обижайся.
— И тогда ты их, — мальчик сглотнул, — убила?
— Для начала я спаяла штуковину… ту вилку, которую ты «электрическим стулом» обозвал. Потом пришла к ним в гости, туда же, в студию, как обычно. Заботливо приготовила кофе, в котором была их же собственная фармакология из шкафчика, а когда они соображать перестали, я включила вилку в сеть и каждого по очереди… Зато кассету я изъяла, на которую они сюжеты со мной записали.
— Ты им провода тоже к ушам прикладывала? — спросил Александр, обмирая.
Она удовлетворенно усмехнулась.
— Между прочим, это один из них и сказал, что к ушам надежнее всего. Просто так сказал, в нормальной болтовне, в компании, где мы познакомились. Они же оба врачами себя считали, все про все знали. А я кто? Школьница, дурочка… Спасибо ему, вовремя дал идею.
Мальчик помолчал, собираясь с мыслями. Думать было трудно, больно, страшно. Но необходимо.
— А почему у дяди Юры-то с тобой получилось, если ты с ним не хотела?
— Потому что он мразь, ваш дядя Юра.
— Да нет, я имею в виду…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Чем он меня уговорил, да? Элементарно. Пообещал показать ту древнюю запись Игорю. Целый месяц обещал. Я как представляла, что Игорек посмотрит фантазии с моим участием, меня всю прямо пробирало…
— Ты же кассету забрала! У тебя что, украли?
— Нет, конечно. Ту запись, которая у будущих врачей была, я ножницами порезала и выбросила. Только мелочь одну не учла. Они видеоаппаратуру как раз у Юрия арендовали, а он давал технику с условием, чтобы студия «Щекотка» регулярно пополняла ему домашнюю видеотеку. Коз-зел волосатый… Меня он после какого-то фильма дописал. Кажется, «Казанова» Феллини. Короче, он вбил в оставшиеся полчаса самое-самое с моим участием, выборочно. Далеко не все, что было в оригинале, но Игорю бы хватило… Этому козлу, оказывается, я давным-давно нравилась, с тех пор, как меня на видео первый раз увидел. Он, оказывается, еще семь лет назад мечтал со мной познакомиться, но не успел, потому что приятелей-то его убили… И вдруг встретил меня на собственной лестнице! «Значит, — говорит, — судьба нам быть вместе. Пташка, — говорит, — моя длинноногая…»
Мальчик удивился:
— Он что, не знал?
— Чего не знал?
— Ну, что это ты тех гадов…
— Откуда! — возмутилась женщина. — Никто не знал. Меня же не нашли. Вокруг них кроме меня много дурочек было, и вообще, все сразу решили, что они просто со знакомыми уголовниками поссорились… Кстати, муж Бэлы из-за того случая и начал бояться, что его отравят. Впечатлительный слишком… Любовник толстобрюхий…
— Дядя Юра был моим папой, — зачем-то сообщил мальчик.
Обрушилась очередная пауза. Придуманный кем-то праздник целиком состоял из пауз — бесконечной цепью выползал из ночи, наполнял утро вселенским вакуумом, и только взрывы человеческого голоса спасали мир от удушья… Раздался взрыв — женщина надсадно захохотала.
— Нет, я ничего, — он начал оправдываться. — Я ничего такого не имел в виду, просто вдруг вспомнил…
— Действительно, ты же у нас Александр Юрьевич! — Она его не слушала. — Сама могла бы догадаться… Ну, Сашуля, тогда я обязана тебе рассказать, как твой папа погиб.
Он лежал на боку, повернувшись к ней. Он смотрел ей в глаза. Теперь он смотрел только туда — во мрак и пустоту ее праздничных глаз. Она обнимала его застывшей рукой. Они были рядом, близко-близко, им было хорошо на постели другого человека.
— Я и так все понял, — сказал он безразлично. — Ты хотела у дяди Юры видеокассету забрать. Ту, старую, с «Казановой».
— Нет уж, послушай, — она повысила голос. — И чтобы никаких мерзостей между нами не осталось! Ненавижу мерзости, что мне, с собой уносить их прикажешь?
В голосе было упрямство. И звенящая на всю комнату обида. И густая, бездонная тоска.
Пауза: ГЕРОИНЯ
Он сам виноват, понятно? Он же обманул ее, загнал в угол. Трахнул ее, материализовав мечту семилетней выдержки, излил на нее свою обильную козлиную любовь, испачкав так, что она потом полдня под душем стояла, и обманул, обманул… Поставил видеокассету,
Нет, баллончик со слезоточивым газом она не специально для Юрия покупала, здесь ты не прав, Сашуля… Хотя, конечно, знала, что он невротик, что он всего боится, поэтому кофе с фармакологией влить в него не удастся. Знала, знала, чего скрывать? Поэтому оправдываться ни к чему. Но когда он позавчера ей позвонил, как всегда, выпивший, пригласил к себе, поклялся, что сегодня точно отдаст ей эту проклятую запись или сотрет, если она пожелает, вот тогда ее будто толкнуло. Она поняла наконец, что надо делать. Юрий в городе один, без жены своей фригидной, его не скоро хватятся… В общем, достала она из стола старенькое, испытанное семь лет назад средство решения проблем, которое так же непонятно зачем привезла сюда из своей деревни, обмотала ручки от скакалок новой изолентой, и отправилась в путь.
Да, ее ждал Игорь. Поэтому она и настояла, что снова придет в гости с «черного хода». Ты ведь, наверное, выяснил уже, что та дверь вовсе не была заколочена? Ты молодец, Сашуля, уникальный человек… Итак, ее ждал Игорь, сходя с ума от волнения — времени было мало. Поэтому она ехала не на общественном транспорте. Остановила частника и на машине домчалась до места за каких-нибудь полчаса. Юрий впустил ее, как на явочную квартиру, тайно, красиво, романтично. Пьяненький был, добренький. Показал ей кассету, мол, все честно, но она не стала смотреть. Самым главным было удостовериться, что запись не скопирована, а если скопирована, то выяснить, куда. Он развеселился: не тревожьтесь, мол, барышня, теперь все будет честно. Но она, конечно, не поверила. Затащила его в спальню и заставила клясться на иконе. У них в спальне образ висит, у жлобов проклятых. Они оба верующие, и Юрий, и Бэла, на самом деле верующие. Не рискнул бы он Христу врать, трус, тем более перед Пасхой. Всего ведь боится. Бога, дьявола, людей… Он и не наврал. Зачем? Теперь-то ясно — он уже тогда, в марте, новую видеосъемку ей организовал, на сей раз с собственным участием. Ей и в голову не пришел такой вариант. Конечно, чего ему было древнюю запись жалеть? Через пару недель, когда у него снова зачесалось бы между ног, он легко бы убедил барышню быть поласковее — с помощью новой кассеты… Дальнейшее не очень интересно. Он недолго мучался, получив порцию аэрозоля из баллончика, не больше минуты. Пока она шнуры доставала да штепсель в розетку втыкала, колыхался в своем любимом кресле, кашляя, роняя сопли, хватался за лицо, выставив напоказ волосатые уши… в общем, скучно. Гораздо увлекательнее, что было затем. Как она звонила Игорю, стоя рядом с трупом, а тот уже отправился ее встречать. Как погибала под дверью «черного хода», не имея возможности выйти из квартиры. Как слушала, ничего не понимая, разговор двух негодяев, стоявших на лестничной площадке. Как бежала сквозь проходные дворы, задержавшись только возле одного из мусорных баков, где она с наслаждением раздолбала вдребезги предательскую пластмассовую «Казанову». Как выскочила на проспект и сразу заметила Игоря — из той же самой подворотни, в которой они сегодня ночью мерзли, наблюдая за матерью. Как не спала предыдущую ночь, вспоминая подслушанный разговор, как не спала все последующие часы, спасая любимого человека неизвестно от кого. Вот и спасла, дура…
Какая же она дура! И вовсе не из-за того, что оставила орудие возмездия в коммунальной квартире. Кстати, куда их вообще было девать, улики эти подлые? Просто бросить нельзя, мальчишки элементарно найдут, с собой таскать — Игорь случайно в сумочку залезет. Если уж выбрасывать, то где-нибудь подальше, в Области. А лучше всего было бы уничтожить их, закопать. Но времени-то не оставалось — ни капли на донышке. Решила спрятать. На улице негде, на лестнице негде, и в вашей комнате нельзя — ты обнаружишь. Под вешалкой было хорошее место, туда сто лет уже никто не лазит… Смешно. Вот тебе и «Тайны электричества», Сашуля. И все-таки дура она совсем из-за другого. Такой важный и нужный поступок совершать в спешке, в полном цейтноте времени и мыслей — нелепее ситуации не бывает. Просто ее приперло, не могла больше терпеть, в результате сорвалась, не подготовившись. А если бы подумала хоть пять минут, то сообразила бы, что Иван Владимирович сразу ее раскусит.