Ночь разбитых сердец

Робертс Нора

– Ты прав. – Брайан с трудом подавил вспышку гнева. – У Джинни нет мужа и троих детей. Решив улизнуть, она не оста­вила за собой сломанные жизни. Я обещаю, что буду регулярно разговаривать с полицейскими. И прослежу, чтобы им по мень­шей мере раз в неделю напоминали о Джинни. Мы распечатаем на принтере, эти чертовы объявления. В данный момент я боль­ше ничего не могу сделать. Я не могу во второй раз ломать свою жизнь!

– Хорошо, – Джиф сухо кивнул. – Прекрасно. Я убираюсь, чтобы не мешать тебе заниматься твоими

важными делами.

Подгоняемый яростью, Джиф резко повернулся и широким шагом направился к своему грузовику. Он вскарабкался на во­дительское сиденье, захлопнул за собой дверцу и опустил голову на руль.

Он не прав. Абсолютно не прав. Он не должен был бросаться на Брайана и упрекать его. Брайан не виноват в исчезновении

Джинни, и организация поисков – не его обязанность. Джиф откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Брайану и так не­легко. Он посидит немного, успокоится, а потом вернется и из­винится.

Лекси неторопливо вышла из дома. Вообще-то по внутрен­ней лестнице она скатилась, чуть не сломав себе шею, так как боялась, что Джиф уедет, прежде чем она заставит его осознать свою потерю. Ей не терпелось дать ему понять, что он больше не владеет ею, но теперь она двигалась медленно, скользя одной рукой по перилам, чуть заметно улыбаясь.

Лекси лениво подошла к пикапу и, забыв, что ее руки пахнут уксусом, оперлась на раму открытого окна.

– Эй, Джиф, привет. Такая жара. Я как раз собиралась про­гуляться по лесу и увидела твой грузовик.

Он открыл глаза, взглянул на нее и, поворачивая ключ зажи­гания, пробормотал:

– Ну так иди.

– Что-нибудь случилось? – Страдальческое выражение его глаз подействовало на ее душевные раны как бальзам. – Тебе плохо, Джиф? Может быть, ты тоскуешь? – Она провела кон­чиком пальца по его руке. – Может, ты ищешь способ изви­ниться передо мной, чтобы не чувствовать себя таким одино­ким?

Его глаза оставались мрачными, но вспыхнувшее в них бе­шенство вытеснило горечь. Он оттолкнул ее руку.

– Знаешь что, Алекса? Даже мой ограниченный мирок кру­тится не только вокруг тебя.

– И у тебя хватает наглости так разговаривать со мной! Если ты воображаешь, что мне интересно, вокруг чего крутится твой мир, Джиф Вердон, ты глубоко заблуждаешься! Мне плевать!

– Тогда что тебе здесь надо? Отойди от моего грузовика!

– Не отойду. Пока не выскажусь.

– Мне плевать на то, что ты хочешь сказать. Отойди, пока я тебя не переехал.

Но Лекси сделала нечто совершенно противоположное: она протянула руку в открытое окно, повернула ключ зажигания и выключила двигатель.

– Не смей мне приказывать! – грозно зашипела она почти у самого его лица. – Даже думать не смей, что ты можешь прика­зывать или угрожать мне.

Она сделала паузу, чтобы втянуть в легкие побольше воздуху и как следует отчитать его. Но в глазах Джифа снова появилось такое страдание, что ее гнев внезапно утих и она положила ла­донь на его щеку.

– Что случилось, милый? Что тебя мучает? – Он попытался стряхнуть ее руку, но у него ничего не вышло. – Поругаться мы можем и позже. Скажи мне, что случилось.

– Я думал о Джинни, – с трудом проговорил он. – Лекси, ведь от нее ни слова. Ни единого слова. Я не знаю, что еще можно сделать. Не знаю, что говорить родным. Я даже не знаю, что чувствовать.

– Я понимаю. – Она открыла дверцу и решительно взяла его за руку. – Пойдем.

– У меня работа.

– Хоть раз в жизни сделай, как я говорю! Пойдем со мной.

Лекси тянула его, пока он не вылез из машины, а потом, не говоря ни слова, отвела за дом в тень и усадила в гамак на веран­де. Сама она села рядом, обняла его одной рукой и прижала го­лову к своему плечу.

– Просто отдохни немного.

– Хорошо еще, что я не думаю об этом непрерывно, – про­шептал он. – Если все время думать, можно сойти с ума.

– Я знаю. – Лекси взяла его руку в свои. – Боль подкрады­вается время от времени и терзает так сильно, что кажется, не­возможно выдержать. Но выдерживаешь… до следующего раза.

– Я знаю, что говорят на острове. «Она потеряла голову и сбежала с мужчиной». Мне было бы легче, если бы я мог в это поверить.

– Не было бы легче. Все равно очень больно, уж я-то знаю. Когда мама пропала, я все время плакала и звала ее. Я думала, что, если буду много плакать, она услышит и вернется. А когда подросла, стала думать, что она не любит меня, и решила, что тоже не буду ее любить. Я перестала плакать, но боль осталась до сих пор.

– Я все ждал, что она пришлет какую-нибудь дурацкую от­крытку из Диснейленда или еще откуда-нибудь. Тогда я мог бы просто злиться на нее, а не сходить с ума от страха.

Лекси попыталась представить себе Джинни на ярком глу­пом аттракционе, заливающуюся смехом, и у нее это отлично получилось. Очень правдоподобная картинка.

– Да, это было бы похоже на нее.

– Но никакой открытки я не получил… – Джиф пристально смотрел на их переплетенные пальцы. – А только что сорвал зло на Брайане. Глупо.

– Не переживай. У Брайана достаточно толстая шкура.

– А у тебя? – Он откинулся и рассеянно воткнул в ее спу­танные волосы торчащую шпильку.

– Все мы, Хэтуэи, крепче, чем кажемся.

– Все равно мне стыдно. – Он поднял их сплетенные руки и поцеловал суставы ее пальцев. – Как ты думаешь, нам обяза­тельно ругаться позже?

– Думаю, необязательно. – Лекси легко поцеловала его, улыбнулась и сразу услышала, что в деревьях над нею поют птицы, почувствовала аромат цветов, такой сладкий, такой при­ятный. – Потому что я скучала по тебе. Чуть-чуть.