Ночь с призраком
Шрифт:
– Но самое интересное дальше, - с азартом продолжал Марко, - Как-то в монастыре появляется паломник. Это рыцарь, прибывший из Палестины и долгое время скитавшийся по дорогам Испании и Франции. Он остается в монастыре. Но с собой он приносит знания, которые случайно получил во время своих военных походов в Египет и Индию. Он основывает Sacrale Nemesi - Орден Святого Возмездия. Новый орден привлекает монахов суровой дисциплиной и какой-то тайной доктриной, которая выставляла в другом свете то, во что они привыкли верить. Маттео Мила вступает в Орден и с несколькими монахами отправляется в тур по Европе, чтобы расширить паству и найти единомышленников. В глухой деревушке под Лионом он встречает бывшего возлюбленного Луку. У того жена, трое детей и свой трактир на дороге. Мила ждал этой встречи и знал, что она рано или поздно произойдет. Он зарезал семью, спалил трактир, а самого Луку с помощью церковных братьев избил до полусмерти и выбросил в лесу. Ну, и двинулся дальше. В общем, возмездие произошло, и теперь можно было заниматься миссионерской деятельностью. Мила долго путешествует по Европе и северной Африке, а потом прибывает в Ватикан, где ему уже подготовили хороший пост. Отслужив аббатом в монастыре в Риме, он просится домой на север. Его назначают инквизитором в Сан-Марино.
– Да, богатый жизненный опыт. А что это за Орден - Сакрале Немези?
– Если тебя это заинтересовало, у моего друга Маурицио Квинци (он историк) есть целые три опубликованные работы. В магазинах в продаже сейчас этих книг нет, но, возможно, у него самого осталось пару экземпляров.
– Да, я хочу купить. Это очень любопытно.
– Хорошо, я созвонюсь с ним. Но, если объяснить вкратце, то монахи этого ордена считали себя рукой господней на земле. Они верили в то, что их миссия - выполнять волю бога по устранению неугодных и созданию миропорядка, в котором была бы безропотная и невежественная паства и пастухи, устанавливающие правила жизни.
– И откуда у них такая самоуверенность?
– Идеологию Ордена составлял тот самый рыцарь, который обрел тайные знания в Египте. Образ бога, который сидит на облаке и кропотливо записывает в журнал добрые и злые поступки каждого человека, а потом судит и определяет новое местоназначение душе, очень понятен и прост для восприятия полуграмотной средневековой публикой. Монахи Ордена полагали, что Бог - это мощный поток энергии, который приобретает направление, исходя из циклов вселенной и причинно-следственных связей энергии поступков и событий. Они взяли на себя миссию - задавать новый вектор движения этого потока, согласно их представлениям о развитии цивилизации и эволюции жизни.
– И они не сломались от тяжести такой ноши?
– Ты знаешь, в большинстве случаев религиозные люди очень уверены в себе и в своих убеждениях.
– А что стало с Орденом потом?
– Орден сгубили банальные идеологические разногласия элиты. Бытует легенда, что некоторые монахи после краха Ордена стали масонами. Но это случилось уже гораздо позже событий, связанных с Маттео Мила. Церковь, в которой мы находимся, была местом проведения ритуалов Ордена, поэтому на сохранившихся фресках мы можем найти некоторые свидетельства деятельности той религиозной организации.
Марко подвел меня к предпоследней колонне в ряду и обратил мое внимание на уцелевшие фрагменты фрески. Я сначала не поняла рисунок и долго вглядывалась, пытаясь лучше разглядеть то, что изображено, но потом все-таки поверила своим глазам: на фреске была мелкая фигура монаха, сидящего в медитации в позе лотоса, рядом несколько других фигур, застывших в невообразимых асанах йоги. Я посмотрела на Марко и он с улыбкой кивнул. На другой фреске был изображен человек на троне, перед которым в поклоне стояли короли (их можно было узнать по красной мантии и коронам).
– Орден будет диктовать новый миропорядок, - прокомментировал Марко, - А вот посмотри их вариант Тайной вечери.
Марко указал на уцелевший фрагмент фрески, на который попадал рассеянный свет с окна. На изображении была привычная сцена: за столом Иисус и двенадцать человек, только они не пили и не ели, у учеников в руках были какие-то папирусы, а перед Иисусом лежала раскрытая книга.
– "Пейте мудрость мою, ешьте знание мое", - озвучил Марко.
– Причастие книгой, а не красным вином?
– Именно. Посмотри - здесь на их тайной вечери рядом с Иисусом Мария Магдалина, - он бережно провел пальцами по лицу женщины, - Она похожа на тебя, - добавил он тихо. Мы с Марко переглянулись. Меня будто накрыла теплая волна, как если бы я присутствовала на пресловутом вечере и выпила бы все кувшины красного вина, предназначенного для апостолов.
– У нее мягкий овал лица и такие же вьющиеся каштановые волосы. И твоя улыбка. Такая печальная улыбка. Она знает все, что произойдет дальше. И она ничего не может изменить, - продолжал Марко, осторожно обводя пальцем силуэт ее фигуры.
Лицо Марии Магдалины было слегка наклонено к плечу учителя и пряди ее волос падали ему на накидку. Я загляделась на эту сцену, в ней было что-то чувственное и трогательное. Автор фрески определенно был влюблен, когда расписывал церковь.
– Впечатляет?
– спросил Марко, после минуты какой-то торжественной тишины.
Я кивнула, и он повел меня обратно к алтарю.
Мы еще немного походили, изучая уцелевшие фрески и остатки росписи купола, и вышли из церкви. Что ж Марко мне подробно и во всех деталях описал деятельность Мила в его бытность монахом и позже на посту инквизитора, но вопрос о том, откуда в человеке столько ненависти, так и остался открытым. Марко предположил, что злоба инквизитора черпала силы во власти и тщеславии приобщения к тайному Ордену, но я не согласилась. Здесь должно было быть что-то еще... какая-то обида ... или проклятие. Итальянец предложил мне съездить в Модену и разузнать о детстве Маттео Мила и дал мне координаты историка - синьора Монци.
Ну что ж, навестим Модену завтра, а пока... пока у меня есть целый день в Вероне. И мой гид меня не оставил. Мы ходили по серым улочкам, пересекали реку по мостам, пугали голубей на площади, несколько раз останавливались выпить кофе в ресторанчике или мелкой закусочной. Марко мне рассказал много интересного о городе, и, казалось, никак не хотел меня отпускать. Поэтому ничего удивительного в том, что я осталась на ночь у него. Тем более, что мне надоели ночные кошмары и я подумала, что они прекратятся, если я проведу ночь не одна. Марко долго не мог уснуть. Он сидел на подоконнике, прислонившись голой спиной к стеклу, и курил в приоткрытое окно. Затем снова и снова просил меня оставить мой номер телефона или имэйл, или хоть что-нибудь, чтобы найти меня. Ему было не спокойно, он не мог так просто расстаться со мной после этой встречи. Но я качала головой, и улыбалась - какая нелепость представить наши отношения. Мне он таким и запомнился: четкий профиль с алым пятном сигареты на фоне блестящего ночными огнями окна.
В Модену я приехала рано утром. Благо путь близкий. Не останавливаясь на кофе, я сразу направилась к синьору Монци (надеюсь, он не в обиде за ранний визит, но мне просто больше нечем было заняться в Модене, да и в мои туристические планы, этот город не входил). Дверь мне открыл седовласый и усатый синьор лет восьмидесяти. По тому, как бодренько он воспринял мой рассказ, проводил в гостиную и предложил кофе, я поняла, что не особо побеспокоила его своим приездом. Синьор Монци раньше работал археологом, и у него дома сохранилось много старых документом и рукописей. Пока я пила кофе, он принес из кабинета два толстых ветхих тома с кожаной обложкой.