Ночь смирения

Серлинг Род

С этими словами он указал на одного из стариков. Тощий маленький беззубый старичок удивленно показал на себя.

– Мне?
– спросил он хрипло и облизал губы.
– Я мечтаю о новой трубке.

Старичок затаил дыхание.

Корвин не глядя залез в мешок и извлек округлую пеньковую трубку.

Послышались возгласы удивления, когда старик взял ее дрожащими руками и молча уставился на нее.

Корвин обратился-к другому старику.

– Как насчет вас?

Этот старичок несколько раз открывал и закрывал

рот, прежде чем смог проговорить дребезжащим голосом.

– Может быть, может быть, шерстяной свитер?

Корвин сделал широкий театральный жест. Он возвестил:

– Шерстяной свитер у вас будет. .

Когда его рука уже была в мешке, он поинтересовался:

– Ваш размер?

Старик вскинул тощие руки с голубой сеточкой вен.

– Какая разница?

Из мешка появился свитер с высоким воротом, и старики столпились вокруг Корвина. В их слабых голосах слышалась надежда.

– Может, еще один свитер?

– Как насчет курительного табака?

– Пачка сигарет!

– Новые туфли!

– А можно смокинг?

И каждый раз Корвин находил желаемое, просто засунув руку в мешок. Он не видел сестру Флоренс, злобно смотревшую на него из толпы. Потом она протолкалась к Корвину.

– А теперь объясните, в чем дело, - язвительно спросила она.
– Что за мысль прийти сюда и прервать музыкальную службу в канун Рождества?

Корвин громко засмеялся и захлопал в ладоши.

– Моя дорогая сестра Флоренс, не проси у меня объяснений. Я не могу это объяснить. Я в такой же тьме, как все остальные, но у меня здесь есть сумка Сайта Клауса, которая .каждому дает то, о чем он мечтает под Рождество. И пока сумка отдает, я достаю из нее подарки!

Его глаза увлажнились, когда он снова полез в мешок.

– Ты хочешь новое платье, сестра Флоренс?

Худая костлявая женщина неодобрительно повернулась на каблуках, но не раньше, чем успела увидеть огромную нарядную коробку, которую Корвин достал из мешка.

И снова раздались возгласы стариков, мягкие, жалобные, настойчивые, и следующие пять минут Корвин только и делал, что доставал вещи из мешка. Это длилось до тех пор, пока комната не стала походить на магазин в день учета.

Корвин не видел, как сестра Флоренс привела полицейского. В дверях она указала на Корвина, и полицейский протолкался к нему.

Дойдя до Сайта Клауса, он завис над ним, как символ всех законов и порядков мира. Он опустил руку на плечо Корвина.

– Это Корвин, не так ли?
– спросил он.

Корвин встал и улыбнулся так широко, что у него заболела челюсть.

– Генри Корвин, сержант, - ответил он и засмеялся от восхищения.
– По крайней мере, был Корвином. Возможно, сейчас это Сайта Клаус или Рождественский дед - я не знаю.

Полицейский решительно взглянул на него и понюхал воздух.

– Ты пьян, Корвин, не так ли?

Корвин снова засмеялся, и его смех был настолько восхитительно богатым, победным и заразительным, что все старики присоединились к нему.

– Пьян?!
– кричал Корвин.
– Разумеется, я пьян! Естественно, что я пьян! Я пьян Святочным духом! Я отравлен чудом кануна Рождества! Я опьянел от радости и восхищения! Да, сержант, во имя Господа, я пьян!

Беззубый старик тревожно осмотрелся:

– Так что он пил?

Полицейский поднял руки и в наступившей тишине многозначительно пнул мешок.

– Мы можем быстро уладить все это, Корвин, - сказал он.
– Ты просто покажи мне чек на эти вещи.

Улыбка Корвина стала чуть унылой.

– Чек?
– спросил он и сглотнул слюну.

– Чек!

Старики улыбались друг Другу, кивали и перемигивались, потом с улыбкой надежды повернулись к Сайта Клаусу.

Но Корвин не кивнул. Он с трудом сглотнул и покачал головой.

– Чека нет, а?
– спросил полицейский.

– Чека нет, - прошептал Корвин.

Полицейский фыркнул и снова пнул мешок.

– Ладно, - сказал он, - соберите все украденные вещи и сложите их в кучу вон там. Я прослежу, чтобы их описали, но после того, как узнаю, где он их взял.
– Он обратился к Корвину: - Ладно, Сайта, а теперь ты и я совершим маленькое путешествие в полицейский участок.

Он сгреб локоть Корвина и потащил его к выходу.

Корвин бросил через плечо последний взгляд на стариков. Каждый складывал свой подарок в кучу на полу. Они делали это тихо, без жалоб и без признаков разочарования. Словно они уже привыкли к тому, что чудеса были хрупкими и бьющимися. Всю свою жизнь они потратили на иллюзии, а сейчас происходило то же самое.

Сестра Флоренс села за орган и прокричала название следующего хорала.

– Раз, два, три, - проскрипела она, затем дала смертельный бой музыке, в то время как старики пели надтреснутыми, печальными тоненькими голосами. То и дело каждый из них бросал тоскливый взгляд на пенковую трубку или вязаный свитер, которые лежали в куче других подарков, недосягаемые для них.

В маленькой комнате для задержанных, куда полисмен Флаэрти привел задержанного вместе с мешком, тихо сидел Корвин. Он смотрел в пол. Быстрые шаги снаружи показались ему знакомыми. Он знал того, кому они принадлежали, и, разумеется, в комнату влетел Уолтер Данди.

У него был вид удовлетворенной свирепости. Он проворно потирал руки, как счастливый экзекутор.

– А, - пробормотал он, - вот он.

Он указал на Корвина.

– А вот и мы.
– Он жестом обвел комнату и указал на мешок.

– А вот и это! А вы, мистер Корвин, мой тоскливый Сайта Клаус, вы скоро отправитесь вверх по реке[Имеется в виду река Гудзон, в верховьях которой находится тюрьма. ].

Он с надеждой в голосе обратился к Флаэрти.

– Как вы думаете, лет десять он получит?