Ночь соблазна
Шрифт:
– Я хотела бы похвалить ваш тонкий вкус, милорд. Вы так подобрали подарки, что постороннему наблюдателю они ровно ни о чем не говорили, а у меня каждый из них вызвал именно те чувства, на которые вы рассчитывали. – Девушка выпалила это на одном дыхании и остановилась, чтобы набрать воздуха. Ее глаза наполнились слезами (а Эверод-то надеялся, что они иссякли!), и это подчеркивало глубину ее страдания.
Виконт заерзал на сиденье.
– Маура!
Она остановила его жестом.
– Умоляю, позвольте мне закончить! Я не рассказала ни о чем ни вашему отцу, ни моей тетушке,
Справившись с наплывом противоречивых чувств, девушка продолжала:
– Если бы только мы встретились на следующий день, через неделю или через месяц, я бы рассказала вам, как сильно скорблю о той роли, которую сыграла в вашем изгнании. Да если б я только знала, что ваш отец так безжалостно набросится на родного сына, я бы ни за что не…
Ее неуверенные извинения, перемежавшиеся слезами, вызвали у Эверода прилив необъяснимого гнева.
– Не сделали бы чего, Маура? Не пошли бы в сад за мной и тетушкой? Не стали бы шпионить? Подсматривать, как я задрал Жоржетте юбки выше талии и вставил ей свой…
– Довольно! – вскричала девушка и крепко зажмурилась, как бы стараясь отгородиться от воспоминаний.
Эверод едва удержался от того, чтобы протянуть к ней руки. Она выглядела такой хрупкой, ее дух был надломлен, а ведь он еще и не приступал к тем пыткам, которые измыслил для нее.
Но не успел он пошевелиться, как Маура открыла глаза.
– Я не прошу у вас прощения за роль, которую сыграла в тот день. Это было бы бесполезное занятие, поскольку я не думаю, что вы способны прощать.
Он улыбнулся в ответ на это оскорбление.
– Милая Маура, вам придется придумать что-нибудь другое, чтобы вывести меня из равновесия. У котят коготки и то острее.
Девушка теребила шнурки своего ридикюля.
– Я не имею намерения бороться с вами, милорд. В вас больше силы, упорства и жестокости, нежели я надеюсь приобрести за всю жизнь.
– Ну что ж, спасибо, дорогуша.
– Это отнюдь не похвала, – отрезала она с вернувшейся смелостью. – Вы сообщили мне, что хотели, и я решила ответить любезностью на любезность.
– И что же вы хотите мне сообщить, Маура?
– Поищите себе другую пешку, лорд Эверод. Двенадцать лет тому назад я невольно стала участницей запутанной интриги, которую еще не в силах была постичь. Мое неведение привело к вашему изгнанию из семьи, и из-за этого совесть будет мучить меня до конца моих дней.
– Вы очень близки к тем извинениям, которых поклялись не приносить, – поддразнил ее Эверод.
– Кучер, остановите! – распорядилась она повелительным тоном, который до тошноты напомнил ему о ее тетушке.
Виконт спокойно велел слуге не обращать внимания на ее приказы.
Маура, придя в крайнее негодование из-за того, что он снова взял верх, сердито воскликнула:
– А вы, лорд Эверод, можете отправляться прямиком в преисподнюю!
– Оскорбления не заставят меня выкинуть вас к чертовой матери прямо на кишащие преступниками улицы и оставить одну, пусть вы того и заслуживаете, – сказал он, постепенно выходя из себя.
– Словом, моя затея была бесполезной, – проговорила Маура. – Я хочу вернуться в книжную лавку.
Эверод кивнул кучеру:
– Сэм, вы слышите, что говорит мисс Кигли? Поворачивайте!
Они с Маурой упрямо молчали всю обратную дорогу, пока кучер не натянул вожжи. Как только коляска остановилась, Маура перешагнула через ноги Эверода, намереваясь сойти без посторонней помощи.
– Эй! – воскликнул виконт, подхватив Мауру за талию и успев поддержать ее, пока она не свалилась на мостовую. – Если вы так поспешно покинете мою коляску, всякий непременно решит, что я покусился на вашу добродетель прямо среди бела дня на глазах всего Лондона.
– Как один из печально известных членов кружка les sauvages nobles, вы наверняка редко упускаете такую возможность, – сухо ответила Маура. – А теперь пустите меня.
Так. Значит, светские сплетни уже заставили ее держаться настороже с ним и его друзьями. Или это Жоржетта оклеветала его, чтобы удержать племянницу на расстоянии от заблудшего, порочного наследника Уоррингтонов? Насмешка Мауры, как молния, воспламенила его гнев.
– Какой, право, подходящий денек для прогулки! – весело воскликнул кучер, не обращаясь ни к кому конкретно. Привыкший ревностно оберегать частную жизнь господина от посторонних глаз и ушей, он уже приметил, что громкий спор Мауры с Эверодом привлек внимание нескольких зевак. Кучер добродушно улыбнулся прохожим, ожидая, когда Маура ступит на землю. Слуга хорошо понимал, что его господин не станет задерживать девушку при свидетелях.
Эверод схватил ее за локоть прежде, чем она успела шагнуть, и придвинул ближе, почти касаясь губами ее уха.
– Сказки, которые вы обо мне слыхали, – это лишь то, что можно рассказывать в приличном обществе. Поверьте, я проделывал вещи гораздо хуже! Я негодяй, знаменитый распутник, Маура, и вы пробудили во мне самые низменные желания. Бегите, девочка! Я люблю погоню.
Потрясенная Маура благодарно приняла протянутую кучером руку, вышла из коляски и направилась прямо к открытым дверям книжной лавки. К разочарованию Эверода, девушка так и не обернулась.
Глава 7
– Я слышал, ты стал нападать на юных невинных девушек прямо на улице, – сказал владелец «Прихоти Мойры» Ксавьер. Дело происходило в тот же вечер; Эверод с Кэддом решили для разнообразия провести его не в душных бальных залах, где подают тепловатый лимонад, а в теплой компании игорного притона.
– Это гнусные сплетни, – ответил Эверод, не отрываясь от карт. – Я предпочитаю охотиться не на домашних, а на диких зверей.
Кэдд жестом пригласил светловолосого великана, фигура которого подошла бы скорее молотобойцу, присесть к ним, но тот с вежливым полупоклоном отказался.