Ночь Томаса

Кунц Дин Рей

— Я хочу сказать, сейчас. Куда мы идем сейчас?

Я получил определенное удовольствие, ответив такой же загадочной фразой, какие слышал и от нее:

— Я должен повидаться с человеком, у которого волосы как шерсть летучей мыши, а язык похож на филе болотной змеи.

— «Макбет», — она идентифицировала происхождение и волос, и языка, лишив меня немалой части удовольствия.

— Я называю его Человек-фонарь. Тебе не нужно знать почему. Встречаться с ним рискованно, поэтому ты можешь со мной не идти.

— С тобой я в полной

безопасности.

— Возможно, мне придется действовать очень быстро. И потом, я знаю эту женщину — она тебе понравится. Никому и в голову не придет искать тебя или меня в ее доме.

Рычание за спиной заставило нас обернуться.

На мгновение я уж решил, что гигант преследовал нас, пока мы вели наш полный загадок разговор, а потом каким-то чудом разделился на три части поменьше. Потому что из тумана на нас смотрели шесть желтых глаз, ярких, словно отражатели дорожной разметки, и находящиеся не на высоте человеческих глаз, а гораздо ближе к земле.

Когда же они приблизились и остановились в каких-то десяти футах от нас, я понял, что это койоты. Три.

Но тут из тумана появились шесть новых глаз, и к первой троице прибавилась вторая.

Вероятно, они поднялись из каньона Гекаты. На охоту. Шесть койотов. Стая.

Глава 18

Я жил в Пико Мундо, где прерии переходят в пустыню Мохаве, так что мне приходилось встречаться с койотами. Обычно при таких обстоятельствах, когда они, с опаской относясь к человеческим существам, хотели избежать контакта со мной и не думали о том, чтобы погрызть мои кости.

Однако как-то раз мне довелось столкнуться с койотами, которые отправились за мясом, и, увидев меня, у них определенно потекли слюнки. Тогда мне все-таки удалось уйти, едва не оставив кусок задницы в пасти одного из них.

Если бы я был Хатчем Хатчинсоном и второй раз за семнадцать месяцев оказался на пути стаи голодных койотов, то расценил бы случившееся не как забавное совпадение, а как научное доказательство того факта, что койоты превратились во врагов рода человеческого и поставили своей целью его полное истребление.

В тумане, в зеленой полосе, на краю каньона Гекаты, шесть представителей Canis latrans совсем не напоминали тех милых зверьков, которых продают в зоомагазинах.

И вот это казалось необычным, поверите вы мне или нет, потому что койоты выглядят довольно-таки обаятельно. Они куда более близкие родственники волкам, чем собаки, поджарые, мускулистые, опасные хищники, но лапы у них слишком большие для тела, уши — слишком большие для головы, вот они чем-то и напоминают щенков, такие же милые, как иранский, одержимый убийствами диктатор, когда надевает костюм и фотографируется со школьниками, которых родители по своей воле определили в террористы-смертники.

С узкими мордами, обнаженными клыками, горящими глазами, эти шесть койотов, что стояли передо мной и Аннамарией, ничем не напоминали псов из рекламного

ролика о вкусной и здоровой собачьей пище. Более всего они походили на фашистов-исламистов в шерсти.

В наиболее опасные моменты я обычно могу найти хоть какое-то подручное оружие, но в этот момент, в зеленой полосе, мог рассчитывать только на штакетину, если бы успел выломать ее из забора. Не видел я в непосредственной близости ни камней, ни бейсбольных бит, ни ведер, ни швабр, ни старинных фарфоровых ваз, ни сковородок, ни лопат, ни хорьков со злобно вытаращенными глазами, которыми в прошлом удавалось отбиться от врагов.

Я уже начал думать о том, что пора мне преодолеть страх перед оружием и постоянно носить с собой пистолет.

Но, как выяснилось, койотам не удалось застать меня с пустыми руками: моим оружием стала молодая, беременная, загадочная женщина. Когда я предложил ей медленно отходить от этой зубастой банды, она ответила:

— Они только так выглядят.

— Ты про койотов? — не понял я. — Я-то думал, они именно такие.

Вместо того чтобы отступать от хищников в надежде найти незапертую калитку в заборе, Аннамария шагнула к ним.

С моих губ сорвалось нехорошее слово, означающее экскременты, но, надеюсь, я использовал самый благообразный синоним.

Спокойно, но решительно Аннамария заявила койотам:

— Вам здесь делать нечего. Остальной мир ваш… но не это место в настоящий момент.

Лично я не думал, что это удачная стратегия — говорить стае голодных хищников, что они выбрали неудачное время и сейчас их никак обслужить не могут.

Шерсть у них поднялась дыбом. Уши прижались к голове. Мышцы напряглись.

Эти ребята настроились на сытную трапезу.

Когда она приблизилась к ним еще на шаг, я ничего не сказал, но только по одной причине: боялся, что заговорю голосом Микки-Мауса. Однако последовал за ней, коснулся ее плеча.

Игнорируя меня, она продолжила разговор с койотами:

— Я — не ваша. Он — не ваш. Теперь вы можете уходить.

В некоторых регионах этой страны койотов называют волками прерий, что, конечно же, звучит красивее, но, даже если назвать их мохнатыми крошками, они не превратятся в игривых щенков.

— Теперь вы можете уходить, — повторила Аннамария.

И, что удивительно, уверенность, с которой держались хищники, исчезла. Шерсть опала, они перестали скалить зубы.

— Теперь, — настаивала Аннамария.

Больше не желая встретиться с нею взглядом, они смотрели кто направо, кто налево, словно не понимали, как попали сюда и почему проявили такую неосмотрительность, оказавшись в непосредственной близости от опасной беременной женщины.

Помахивая хвостами, опустив головы, виновато оглядываясь, с побитым видом они ретировались в туман, словно ранее это именно их провела Красная Шапочка, а теперь еще и эта история, вот им и не оставалось ничего другого, как засомневаться, а хищники ли они?