Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - Боюсь, мне тоже лучше пойти за ним, -- Сианн поклонился в своей обычной насмешливой манере. Мы с детьми остались стоять у окон.
Происходящее внизу в потоках ливня и дрожащем факельном свете казалось нереальным. Точно я смотрю внутрь стеклянного шара, заключающего вороных, запряженных в черный экипаж; даму, высунувшуюся из-за кожаных занавесок; зубчатую стену леса в ореоле вспыхивающих то и дело голубоватых молний... Картина была и размытой, и странно выпуклой. Я могла рассмотреть мельчайшие подробности и услышать каждый вздох и звук, вплоть до жирного чвяканья грязи под конскими копытами...
Гостья
– - Ну?! Меня долго будут держать на дожде?!! Я замерзла и устала!!
– - Разворачивайтесь, сударыня, -- пророкотала басом сова, светящая оранжевыми глазами с крыши кареты. Похоже, ее использовали для переговоров.
– - Мы готовимся к войне, и пребывать здесь небезопасно. Кроме того, у нас приказ не впускать никого. По крайней мере, до утра.
– - Никого?!
– - прорезал тьму и дождь опасный женский визг. Изящная рука в перчатке метнулась, точно рассекая воздух.
– - Я заставлю пожалеть об этом и его, и... всех! Не родился еще тот элвилин, что посмеет не впустить куда-то Анфуанетту Ису эйп Леденваль, вы поняли?!!
Деревья вокруг кареты качнулись. Неясыть испуганно ухнула и взмахнула крыльями, разметав брызги. Лакеи у дверцы вжали головы в плечи. Кучер скукожился. Кони заржали, норовя взвиться дыбом. С веток сорвалась и скрылась в ливне стая ворон.
– - Не кричите, госпожа, вы сорвете голос, -- сова счастливо прищелкнула клювом.
– - До утра вы можете отдохнуть в таверне "Плясунья Сарк", до нее всего четыре мили. Там и сухо, и тепло. А утром мевретты решат, как с вами обойтись.
– - Ты что, не понял, дурак?!
– - с пальцев дамы сорвался огненный шарик.
– - Да я... я... Эй!
– - крикнула она своему лакею, -- в ров, дурак! Вот что! Если вы не откроете, я буду топить одного за другим сперва их, -- она ткнула пальцем в слуг, -- а потом вас. Я -- Колдунья с Гнилого Болота!
Похоже, на этом терпению стражи пришел конец. Деревья, окружающие поляну, словно подались навстречу экипажу: корни полезли из земли, а один, молодой и тонкий, будто браслет, обхватил запястье высунутой на дождь женской руки.
– - Не советую, бабочка, -- пророкотала сова.
Иса дернула руку из обхвата корешка и разрыдалась.
– - Но как вы можете! Я... я... в это трудное время... надо объединить силы...я пришла, как союзник, один из лучших... а вы...он... пренебрегает мной. Ну скажите же ему, что это я!..
– - взмолилась она голосом трогательным и нежным. Так могли бы звенеть лесные колокольчики. Но голос этот с легкостью преодолел шум грозы.
– - Скажите же ему! Хотя бы ради памяти о моем великом отце! И нашего сына! Я... все эти долгие годы терпела и верила, постигала искусство ведовства, чтобы помочь своему народу, изнывающему под гнетом давних, томящемуся в рабстве, сжигаемому на кострах веры, именующей себя святой, но несущей нам только слезы и боль! Едва услышав о надвигающейся войне, я бросила все, забыла о своей девичьей гордости...
Сова резко заухала и захохотала. Слуги Исы, дрожащие под дождем, казалось, готовы были зарыться в землю. Свет фонаря метнулся и угас.
– - Девичьей... а обернись-ка: нет ли у тебя пониже спины печати: "Одобрено королевством"?
– - неясыть разразилась долгим, до кашля, ядовитым смешком. Мне на минуту показалось, что это смеется экономка Виолет.
– - Это оскорбительно!
– - взвизгнула Иса.
– - Вас повесят!
– - Разворачивай!
– - приказала сова.
– - Утром поговорим.
Распустила крылья и тяжело полетела в свое дупло.
– - Ну, мевретт Одрин, я тебе это припомню!
– - Вам, кажется, нужно что-то от отца, миледи?
– - вплелся в скандал звучный красивый голос -- Сианн присоединился к стражникам, орущим с перемычки между воротными стрельницами.
– - А ты кто?!
– - при вспышках молний я увидела, как дама вылезла из кареты и вышла на край берега, рискуя при малейшем движении соскользнуть в ров. Лакеи держали над ней растянутый плащ.
– - Мевретт Алиелор Сианн эйп Танненваль!
Иса как-ее-там вскинула руки к слегка растрепанной прическе-башне.
– - А-а... Ну, иди ко мне, мальчик! Иди, вор, ограбивший Торуса! Пасынок ублюдка и сын потаскухи с лютней, которая...
Я узнала шаги Одрина за спиной и, хромая, двинулась ему навстречу. Мевретт обнял меня и сказал в полголоса:
– - Нам нужно поговорить. Не здесь.
– - Да, веди.
Мы вышли из комнаты экономки и довольно долго плутали по коридорам и спускались и поднимались по лестницам, пока не оказались в просторном зале под стеклянным куполом.
В хорошую погоду, здесь, должно быть, было прекрасно. Через стеклянную крышу сеялся солнечный свет, согревая цветы и листья; сверкая радугой в струях небольшого, окруженного скамейками мраморного фонтана. Множество самых разных растений, декоративных и лекарственных, дарили воздуху нежный аромат.
Сейчас в оранжерее царил полумрак, по стеклянной крыше мерно барабанил дождь. Вспыхивали редкие молнии, и стекла вздрагивали от громовых раскатов.
Мадре подвел меня к одной из скамеек:
– - Садись, боюсь, что разговор выйдет долгий и... не очень приятный.
Я как-то даже пропустила последнее, с наслаждением рухнув на сиденье и вытянув ноги. Карабкаться с пробитой ступней по лестницам -- удовольствие ниже среднего. Но жаловаться и ныть я не собиралась. И без того мевретту тяжело, я же чувствую. Не хочу быть обузой, и все!
– - Устала?
– - он ласково коснулся моих волос и сел рядом. Потом взял за руки.
– - Только пообещай, что дослушаешь до конца, прежде чем делать какие-то выводы.
– - Обещаю, -- просто сказала я.
– - Ты уже знаешь, что Алиелор -- мой сын. С его матерью Тевиссой -- моей первой женой -- я расстался еще до его рождения... Очень давно. Она потом умерла вместе со своим мужем, когда Алиелор был еще крошкой. Но у меня есть еще один сын -- незаконный. Торус. Он старше Алиелора и давно покинул Дальнолесье. Вот о его-то матери я и хотел поговорить с тобой, Триллве...
– - Одрин обнял меня и прижал к себе.
От него исходило ровное тепло, хотелось замереть в кольце его рук и ни о чем не думать... я поймала себя на этом и ошеломленно встряхнула головой. Нет, ну это же что-то невозможное! Рядом с Одрином все перестает существовать, даже время останавливается. Так нельзя...