Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - Где "там"? Что с твоей мамой? Я думал, она умерла...
– - Вам плохо?
– - встрепенулась Темулли, поспешно вытирая слезы рукавом.
– - Нет, ничего, сейчас пройдет, -- Одрин поморщился и вымученно улыбнулся: -- Давай, рассказывай, где твоя мама? В тюрьме?
– - Не скажу, -- упрямо буркнула Тему и стала сосредоточенно ковырять масляное пятно на манжете.
– - У вас и без меня забот полно... Триллве, война...
– - Темулли...
– Люб с несчастным видом сглотнул и осторожно потянул девочку
– - Нет. Не могу, -- мужественно уперлась Тему.
Мадре осторожно пожал плечами и смиренно кивнул:
– - Ну, не хочешь -- не говори... Люб, будь добр, подтяни сюда во-он ту Книгу.
Мальчик, пыхтя, передал Одрину лежавший на полу фолиант и принялся с некоей долей осуждения наблюдать, как мевретт невозмутимо погружается в чтение. К слову, глубоко погрузиться Мадре не удалось, потому как незнакомые руны категорически не желали складываться в слова.
– - Почему же не можешь? Ну, Темка...
– - рыжий продолжал жалобно взывать к подруге: -- Ты что, не веришь мне?
– - Верю. Просто ты ничего один не сможешь. А если кому-то расскажешь, то они все равно не смогут, а...
– - Темулли обиженно посмотрела на Одрина, -- а меня повесят.
– - Хм...
– - задумчиво протянул мевретт, не спеша листая страницы.
– - И кто же это, интересно, будет тебя вешать, а, Тему? Лично в мои планы на ближайшую неделю казни юных дев не входили... Знаешь что?
– - он отложил в сторону Книгу и повернулся к девочке.
– - Давай я тебе сейчас расскажу, как все было на самом деле, а ты, если что, меня поправишь.
Зеленоволосая недоверчиво фыркнула:
– - Ну, вам-то откуда знать?
– - А я догадался. Знаешь, какой я мудрый? Целых две с половиной тысячи лет живу на свете. Твою маму схватили, так? И попросили тебя и папу идти в Дальнолесье. А тебя лично заставили делать что-то такое, о чем ты боишься рассказать, верно?
Девочка осторожно кивнула, а Одрин продолжил, положив руку ей на плечо:
– - Но ты не бойся. Я ведь твой друг, а друзьям можно довериться. Вон, и Люб -- тоже твой друг. А целых два друга -- это великая сила, знаешь ли... Такая сила и реки повернуть может.
Тут мевретт вспомнил о затоплении Нор-Гейта и слегка смешался.
Темулли же некоторое время смотрела на Мадре большими глазами, а потом разрыдалась, ткнувшись лбом ему в колени.
– - Не плачь, Тему, -- Одрин вздохнул и порывисто притянул девочку к себе.
– - Ты знаешь, где находится твоя мама?
– - В Сатвере... Только...
– - зеленоволосая, не поднимая головы, наощупь достала из поясной сумочки сложенную вчетверо бумагу и дрожащей рукой протянула мевретту.
– - Я же теперь предатель...
– - Что это? Письмо?
– - Одрин удивленно покрутил в руках изрядно измочаленный листок. Ухмыльнулся, представив судьбу, приведшую его к такому печальному состоянию, и
– - Кстати, Тему, у тебя вот руна "гис" не в ту сторону смотрит, -- он постучал пальцем по бумаге.
– - Угу...
– - страдальчески согласилась Темулли, лба от его коленей, впрочем, не отрывая.
– - Я полагаю, что ответа от тебя пришлось дожидаться долго...
– - Одрин, послюнявив палец, безуспешно попытался прилепить обратно отмочаленный уголок.
– - Кому ты должна была это отправить? И куда?
– - Летавкой в Сатвер. Давнему в черном.
– - Что за Давний в черном?
– - нахмурился Мадре.
– - Можешь его описать?
Темулли наконец подняла голову и вытерла ладошкой покрасневшие глаза.
– - Могу. Высокий, худой, волосы седые... Я плохо рассмотрела, потому что боялась, и было темно. И еще -- у него такой серп, -- девочка с трудом сглотнула и поводила пальцем по своему плечу, -- красный на белом.
Люб поерзал, нахмурился и снова потянул подругу за рукав:
– - Скажи... Это было твое первое письмо?
На его сморщенной мордашке явно читалась желание верить, что Давние ни о чем не знают. Что это письмо -- единственное, и других не отправлялось.
Девочка молча кивнула и начала смущенно теребить зеленую косу.
– - Ну, так значит всё в порядке! Чего тут волноваться?
– - конопатый облегченно вздохнул и разулыбался, ткнув пальцем в бумагу, которую все еще держал Мадре.
– - Письмо -- вот оно. Никто никому не доносил!..
Одрин вынырнул из задумчивости и повернулся к девочке:
– - А ты знаешь, где именно в Сатвере находится твоя мама? Как ее зовут? И еще, опиши, пожалуйста, как она выглядит.
– - Она красивая, -- вздохнула Тему и, словно солнечный луч, по заплаканному лицу ее промелькнула улыбка.
– - Волосы зеленые, как у меня. И коса до пояса. Зовут Бригида. А находится в тюрьме... Туда еще нужно спускаться по лестнице, -- Темулли снова помрачнела и заговорила медленно, словно постепенно вспоминая подробности страшной картины.
– - Все время вниз и вниз, а стены под рукой холодные и сырые... И еще там дышать тяжело, потому что давит. Вот сюда, -- девочка прижала к груди сжатый добела кулачок.
Одрин уставился на пылинки, кружащие в пропитанном светом воздухе.
Сатверская тюрьма. Значит, все пути сейчас ведут туда. Комтур Олав Эйнар -- ведь, похоже, что именно его описала Темулли; собственный сын Торус, -- с кем еще им предстоит встретиться? И какой итог будет у этой встречи? Какова нынче цена свободы и любви?
Мевретт ухватился рукой за угрожающе скрипнувший шкаф и осторожно поднялся. Держась за плечо споро подскочившего Люба, добрел до окна и, толкнув, распахнул рамы настежь. Подняв руку к груди, потянул за серебряную цепочку на шее. Звенья холодной змейкой побежали по коже, и он вспомнил, что манок оставил Триллве.