Ночь упавшей звезды

Ракитина Ника Дмитриевна

Я не услышала рыжую. Каждый шаг, как сквозь смолу. Солнце жарит над головой. Гнилой запах крови и тонкий -- остролиста и озерной лилии. Одежду можно сменить, лицо спрятать в воротник, а волосы под шапку... но движения, но этот нежный, легкий, ни с чем не сравнимый аромат... И, словно в кошмаре, нет сил ни бежать, ни крикнуть...

Оглянись...

Медвежонок,

почувствовав свободу, дернулся драпать, но почти сразу развернулся, утыкаясь Одрину в колени. Мевретт наклонился и растерянно погладил животное по бархатистой голове. Но тут же выпрямился и замер, ощутив мое присутствие. Вроде бы мимолетно, но так пронзительно. Как тогда, в темноте и тумане... Спина у него почему-то сделалась деревянной, и он с трудом повернулся. Глаза... я стояла еще довольно далеко, но мой взгляд, казалось, прожигал его насквозь. Что там в нем? Боль, надежда, страх?

Одрин дернулся, точно горло сжала холодная рука, и молча протянул ко мне руки.

– - Сзади!!

Он уклонился и обернулся -- такие вещи делаешь, не задумываясь. Хозяин медведя бросался на элвилин с дубиной, а теперь дубина, потеряв цель, валилась на медвежонка... Мгла!

Я пролетела оставшиеся ярды сжатой пружиной и, споткнувшись о зверя, ударила плечом "грибу" в подбородок, роняя его навзничь и валясь сверху. Талька завизжала, подрываясь к нам, забыв о хромоте. Визжала она знатно.

Одрин, ухватив под локти, резко поднял меня на ноги. Затем вздернул "гриба", вырвал у него дубину и ею же отправил негодяя в свободный полет. Для острастки зашвырнул в толпу еще одну молнию.

Коротышка, пружинисто вскочив, убегал с визгом, закрывая руками голову, не смея оглянуться. Лошадка, став на дыбы, громко ржала, тележка скрипела, медведь ревел, фургончик завалился на сторону. Лицедеи, крича, неслись кто куда, огибая углы и прыгая через ограды. Наша победа была полной и бесповоротной.

– - Велла, мевретт, теллевалл!! (Будет, мевретт! Вы себя выдали!!) -- опять завизжала рыжая Любова сестра, и обстрел прекратился.

– - С утра уж на ногах, и я у ваших ног, -- бросила я привычное, усевшись в пыль рядом с женихом. Не упав лишь потому, что под спиной оказалось что-то пушистое и мягкое, не имеющее ничего против соседства, потому как Талька чесала его за ухом.

Меня колотило. Так, что перстень-печатка почти скатился с пальца. Зато меч я сжимала крепко.

Одрин глухо охнул и упал на колени рядом со мной. Прижал мою голову к груди и прошептал:

– - Только не исчезай, Триллве... Прошу тебя, только не исчезай...

Рука с мечом не желала разжиматься, потому я обняла Одрина левой и -- заревела.

Мадре стоял на коленях в дорожной пыли. Вокруг смердело тленом, но он этого не замечал. Он вытирал слезы своей Триллве и чувствовал, что наконец-то проснулся от долгого тягучего сна. И теперь все обязательно должно быть просто и хорошо.

Глаза предательски защипало, и элвилин, смахивая слезы, тихо произнес:

– - Арри, поедем домой.

************************************************

Хауберк -- тут: кольчужный капюшон.

Авторы песни -- ДНК и Леди Бродяга.

Инкунабула -- первопечатная книга, здесь -- очень древняя.

Гримуар -- книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов), или содержащая ещё какие-либо колдовские рецепты.

В тексте использована песня группы Бэньши.

Стихи почти лично составлены "Хаджитом Муурном".

Ордальоны -- военно-религиозный Орден Божьего суда.

Песня о северном ветре написана Тео Давен и Талькой Цмин.

Копье -- в данном случае боевая единица от 4 до 10 воинов.