Ночь утонувших кораблей
Шрифт:
Ризаиль вышел из потайной комнаты, я отправился вслед за ним.
И только сейчас я заметил, что я не дышу. Абсолютно. Сначала я подумал, что мне померещилось, но оказался не прав — дышать мне просто не хотелось. Выходит, я уже неживой…
Мы прошли по пещере вглубь и остановились возле стены. Она разъехалась, как и предыдущая, и я увидел горящие факелы. А потом заметил, что в комнате не было совсем ничего, если не считать маленькое-премаленькое озерцо, буквально три метра в диаметре.
— Отдыхай, — распорядился Ризаиль. — На рассвете я проведу обряд, чтобы в твоем теле проснулось сознание, а затем ты пойдешь
— И где мне отдыхать? Тут даже кровати нет, — удивился я.
— Как где? В озере. Не забывай, что ты был утопленником, уже начал зависеть от воды. Если долго будешь вне воды, то засохнешь, — оповестил меня Ризаиль, и каменная дверь съехалась.
— Старый придурок! — в сердцах воскликнул я и подошел к озерцу. Попробовал воду руками. Она была едва теплой, даже прохладной. И в этой воде мне придется спать всю оставшуюся жизнь?
Вот это я попал, вот это каникулы! Кто бы мог подумать, что, приехав погостить к дедушке, я стану полуутопленником? Да и дедушка у меня не такой, как у всех. За что мне такое наказание? Почему я не могу жить, как все нормальные ребята, — кататься на велике, играть на компьютере, гулять с друзьями? Я не хочу становиться полуутопленником!
Надо каким-то образом превратиться в нормального человека.
Много чести этому Ризаилю, перебьется на других полуутопленниках.
Самое плохое то, что мне хотелось залезть в эту воду и полежать там, почувствовать, как она увлажняет тело и проникает в каждую пору. Это означает, что я действительно стал или становлюсь полуутопленником, последняя стадия преображения будет на рассвете, а после нее — служение Ризаилю и неизвестность.
А во всем виноват мой дедуля, если бы он тогда, в 1882 году, не влез в планы Ризаиля, то ничего бы этого не было. Впрочем, тогда, наверное, и вправду ничего бы не было — всё и вся ушли бы под воду.
Я погрузился в озерцо и в блаженстве растянулся в воде. Моя кожа буквально начала дышать. Там, на воздухе, мне как-то неуютно, а вот под водой я словно заново родился.
И тут я с ужасом осознал одну вещь — я лежу в воде полностью. Голова моя тоже под водой. И я не дышу легкими. Вообще ничего не делаю. Просто лежу себе в воде, и все. Какой кошмар — я живой утопленник.
Я сам не заметил, как уснул.
Утром я услышал отдаленный голос:
— Руслан, пора подниматься!
Я проснулся, потянулся на мягкой кровати, и в моих мыслях начал проплывать сон: я приехал в курортный городок Тихая Бухта, и вдруг утопленники начали выходить из воды на сушу, чтобы затащить всех людей в море. Кроме того, один утопленник затащил в воду меня, и я сам стал утопленником, но меня спас какой-то колдун и рассказал мне историю про Тихую Бухту. А потом оказалось, что я в этой истории чуть ли не главное действующее лицо! После этого я заснул в озере! Представляете, какой сон? Ну и приснится же мне иногда.
— Руслан, ты думаешь подниматься? — снова услышал я.
«Странно, — подумал я. — Мне никогда не говорили „поднимайся“. Всегда или „пора вставать“, или просто „Русла-ан!“. И голос незнакомый…»
В этот момент я наконец открыл глаза и увидел перед собой воду. Я лежал в воде. Мое сердце стало биться, как дятел об дерево. А когда до меня донеслось:
— Руслан, хватит тебе отлеживаться в своем озере, пора подниматься! — я вообще чуть не умер от страха.
Получается, мне надо подниматься со дна. Так это не сон, а реальность! Я на самом деле стал утопленником и живу теперь в озере.
Делать было нечего, пришлось подниматься из воды. Честно признаюсь, мне очень не хотелось из нее выходить. В воде было уютно, а на суше как-то не по себе. Кожу отчего-то стягивало.
— Как дела, мальчик мой? — спросил Ризаиль, когда я пришел в пещеру. — Начинаешь привыкать к воде?
— Начинаю, — нехотя ответил я и поинтересовался: — Ризаиль, неужели ты думаешь, что мой дедушка настолько коварный и плохой, что меня не спасет? — без стеснения перешел я на «ты».
— Не спасет. Моя пещера защищена от других колдунов, а тем более от Шаната. Я сильнее его и могущественней. Да и сам посуди, какая тебе разница, кто сделает тебя полуутопленником — я или твой дед? К тому же ты меня предал в 1882 году. А теперь должен расплатиться за предательство. И еще учти, что лично я от тебя ничего не скрывал, не наводил на твой дом порчу и обманом не заманивал в Тихую Бухту.
— Наверное, только потому, что знал, что мой дед этим занимается, и поэтому не стал напрягаться — зачем тратить лишние силы, если знаешь, что кто-то уже выполняет твою работу? — логично рассудил я.
— Да, ты сообразительный, — похвалил меня Ризаиль и посетовал: — Эх, жаль, что ты не мой внук, а то я сделал бы тебя своим наследником, не то что Шанат — не занимался с тобой с самого твоего рождения. Безалаберный он колдун. Ну ладно, давай завтракать. Ризаиль хлопнул в ладоши, и на столе появилось два блюда. Первое — возле колдуна, на нем лежали какие-то непонятные камешки. А вот на моем блюде красовалась рыба и разные морепродукты. Все было бы в порядке, если бы эти самые морепродукты не были дохлыми и разложившимися. От них просто невыносимо… пахло, они были покрыты странной слизью и временами издавали хлюпающие звуки. Потом я увидел, что это хлюпала не мертвая рыба, а под рыбой ползали маленькие крабики и у них изо рта шли пузырьки. Крабики отщипывали кусочки плоти гнилой рыбы и отправляли их себе в рот, при этом они смотрели на меня своими черными глазками и всем своим видом выражали неописуемое удовольствие от поглощения этой мерозости.
Я развернулся на деревянной скамейке и согнулся пополам. Меня вытошнило прямо на каменный пол пещеры. Такого отвращения я не испытывал даже когда видел пухлых утопленников.
— Что, не нравится еда? — заботливо спросил Шанат.
— Я не буду есть эту мерзость, — заявил я.
— А утопленники только это и едят, — сказал Шанат. — Да ты попробуй, это очень вкусно. Распробуй вкус. Всем утопленникам нравится эта еда.
— Я не буду это есть, — с расстановкой произнес я, отодвинув рукой блюдо с дохлой рыбой.
— Как хочешь, дело твое, — пожал плечами Ризаиль. — Но знай, и для смерти и для жизни нужна пища. Живые люди едят живую пищу — салат, кашу, фрукты — это все живое, а утопленники — мертвую — дохлую рыбу и крабов, насытившихся такой же рыбой. Не будешь есть — не будешь существовать. Умрешь, и все.
И словно в подтверждение его слов мой желудок забурчал. Внезапно я стал терять сознание: перед глазами все поплыло, и я начал заваливаться назад. Старик подхватил меня и похлопал по щекам.