Ночь утра мудренее
Шрифт:
— Да, как на ярмарке, — рассмеявшись, заметил он. — Женщины ищут себе мужчин, демонстрируя в лучшем виде свои прелести. Но в конечном итоге жизнь от этого становится только интереснее. Не будем судить их строго, — проговорил Макс, заметив, что его откровенность произвела на неискушенную женщину сильное впечатление.
— Да… — отозвалась она задумчиво. — Каждому свое. Хорошо, когда человек знает, на что идет, и сознательно избирает свой путь. А если нет? — взволнованно проговорила молодая женщина.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Макс.
— Что, если человек не сознает всего в полной мере, а потому становится жертвой собственных иллюзий? Невозможно быть искушенным во всех тонкостях жизни. Многое приходит с опытом, как бы нам ни хотелось подготовиться к возможным провалам загодя.
— Вы сейчас говорите о чем-то конкретном, миссис Диаз? — осторожно уточнил Макс.
— Посмотрите на это великое множество красивых женщин. И значительная часть их — совершенно юные и неопытные. И это множество состоятельных мужчин, движимых избытком тестостерона, что смотрят на них маслеными глазками, как на товар. И можно быть уверенным наперед, что в этой игре выиграет один и проиграет другой, и проигравшей стороной будет именно девушка, — взволнованно проговорила Эмили.
— Все так. Но насильно их никто сюда не тянул. А то, что они неопытны, — это вам только кажется, — сухо отозвался Макс. — Миссис Диаз, будет лучше, если я провожу вас на яхту.
— Верно. Здесь я не в своей тарелке, — согласилась женщина и пошла вместе с Максом к пристани…
— Ты не видел мою жену? — подошел к Максу Антон Диаз некоторое время спустя.
— Двадцать минут назад, босс. Она пребывала в замешательстве. Я собирался проводить ее на яхту. Но по пути мы столкнулись с ее давним приятелем. Кажется, его зовут Джанни. Он предложил ей прокатиться на катере. И она согласилась, — кратко рассказал Макс.
— И ты отпустил ее с ним? — напустился на подчиненного Антон.
— Простите, босс. А что я мог сделать? Не силком же ее на яхту волочь. Тем более что и беспокоиться не о чем. Проветрится и вернется. Ей не вредно сменить обстановку…
— Твое мнение меня не интересует, — грубо перебил его Антон. — Я не за это тебе деньги плачу. Ты отвечаешь за ее безопасность. Или ты забыл?
— А что, по-вашему, я должен был навязаться с ними на эту прогулку? Вы ведь не хотите, чтобы миссис Диаз поняла, что я к ней приставлен. Вы просто ревнуете, босс, — прямо заметил Макс. — В этом нет смысла. Вы не можете запретить жене общаться с друзьями.
Антон раздраженно удалился, не дослушав своего телохранителя.
— Мы что-то говорили о цивилизованном общении, — прошипел на ухо Эмили Антон, подойдя к ней на берегу, после того, как она попрощалась со своим давним знакомым. — Не смей флиртовать с мужчинами.
— Нецивилизованно разговаривать со мной таким тоном и безосновательно подозревать в предосудительных проступках, — гневно бросила Эмили и быстро зашагала прочь от пирса, не дав супругу ничего добавить.
— Я отведу тебя на яхту, — потянул он ее назад, догнав.
— А я хочу в казино. Хочу посмотреть, как ты просаживаешь тысячи. Карло рассказывал, что для тебя это пустяки.
— Не может быть! Я опять выиграла! — торжествовала англичанка, когда колесо остановилось и крупье объявил выигрышный номер. — Мне определенно везет в игре. Что бы это значило? — дерзко спросила она, обратившись к мужу.
— Только то, что удача сегодня на твоей стороне, — сухо ответил он. — Надеюсь, десяти тысяч выигрыша тебе достаточно? Не следует и дальше искушать судьбу… Мы можем возвращаться на яхту?
— Я уже привыкла искушать судьбу, дорогой. Не препятствуй мне! — веселилась Эмили, замечая, как это раздражает супруга. — Сдается, теперь мне всегда будет везти в игорных домах. Что скажешь?
— Не понимаю твоего сарказма, Эмили. Нам пора возвращаться. — Он насильно вывел ее из-за стола.
Переодевшись ко сну в шелковую ночную сорочку до пят, Эмили сидела перед туалетным столиком и неторопливо расчесывала волосы.
Вошел Антон. Он был хмур, ходил взад-вперед, как зверь в клетке, бросая дикие взгляды на женщину, но не произнес ни звука.
Эмили видела лишь его отражение в зеркале.
Она с грустью сознавала, что иллюзий не осталось. Спасал лишь эротический дурман, в который она погружалась стараниями супруга всякую ночь.
Она не знала, что Антон невольно подслушал разговор Джанни со своим отцом, когда молодой человек без обиняков заявил:
— Эмили… Пусть я не очень хорошо знал ее, но всегда считал милой, очаровательной и, без сомнения, умной девушкой, а не только отличной спортсменкой. Однако ее выбор меня поразил. Не стоило ей выходить замуж за этого циничного человека. Одно то, как он проводит медовый месяц, заставляет призадуматься. Мыслимо ли, что он вверг молодую жену в круговерть безалаберной светской жизни среди чуждых ей людей, вместо того, чтобы уединиться для романтического времяпрепровождения. Ведь видно же, что она чувствует себя здесь несчастной. Не понимаю этого, отец, — озабоченно проговорил молодой итальянец.
— Согласен с тобой… Бедная девочка. И ведь из такой хорошей семьи. Трудно сказать, что ее заставило связать жизнь с этим монстром, — отозвался пожилой человек.
— Любовь все стерпит, — заметил Джанни. — Она любит его, да и он, пожалуй, ее тоже… Но как-то странно, по-своему.
Ненароком услышанный разговор не на шутку задел Антона Диаза. Он и не предполагал, что неприглядность его намерений настолько очевидна для окружающих.
Глава седьмая
— Ты восхитительно выглядишь, — признал Антон.
— Спасибо, — коротко ответила она.
— Только почему ты так поторопилась? Я рассчитывал принять душ с тобой.
Эмили тяжело вздохнула, отложила расческу и повернулась к мужу.
— Ты рассчитывал? Придется тебя разочаровать. — Она развела руками. — А ты не подумал, каково мне? Есть ли у меня желание потакать тебе после того, как ты со мной обошелся?
— Ты права. Прости меня, милая, — кротко отозвался Антон и попытался обнять ее, но Эмили выскользнула из его рук. — У меня для тебя есть кое-что. Я должен был отдать тебе это еще в нашу первую брачную ночь, — сказал он, доставая из ящика стола затянутую в синий бархат коробочку. — Но я тогда был вне себя от нетерпения, а потом мы чаще ссорились, чем… Ну, в общем, это тебе, Эмили, — смущенно произнес он, протягивая ей коробочку.