Ночь в номере 103
Шрифт:
Мичи приехала действительно в семейный рекан, где традиции гостеприимства передавались из поколения в поколения. «Младшее поколение справляется лучше старшего», – подумала она, разглядывая напряженную спину Джуна.
– У вас есть татуировки? – спросил Джун, – Их нужно скрыть в том случае, если отправитесь в общие бани.
– У меня нет татуировок, – ответила Мичи.
– В душевой вы найдете специальные пластыри, –почему-то не поверил Джун-сан.
– Спасибо! – поблагодарила Мичи неприятного управляющего, – Я воспользуюсь, если надумаю купаться со всеми.
– Что ж. Я буду недалеко. Если вам чего-то
– Беспроводная связь? – хихикнула Мичи.
Да, она приняла извинения Джун-сана, но от оскорблений так легко не избавиться. Мичи умела вертеть обиды в разные стороны, выбирать лучший ракурс. Досада росла и выпирала из нее в виде шуточек, весьма остроумных, как надеялась Мичи, но за версту разящих униженной гордостью.
Джун не отреагировал. Еще раз поклонился, пропустил Мичи в душевую.
– Надеюсь, что смогу рассчитывать на вас в течение моего пребывания здесь, – исполнила Мичи программу вежливости.
Этого вполне хватило, чтобы Джун ушел к общим баням.
«Надо не забыть про чаевые. Вдруг подобреет», – подумала Мичи ему вслед, – «В номере найдется конверт…»
Мичи плавала от края до края индивидуальной купальни и представляла героев зарождающейся книги. Раздумывала, снабдить ли главного героя плохим зрением и серыми линзами, чтобы он походил на милого администратора рекана. Но детективу полагались черные пронзительные глаза, кривоватая ухмылка и некая надломленность, которую она заметила в Мацумура-отце. И занудство, определенно. Зато антагонист, которого читатели не раскусят хотя бы до главы двадцатой, вполне мог скрывать за очками серые глаза.
– Эх, – Мичи выдохнула паром.
Звёзды подмигивали ей. Частые, яркие, разноцветные, они не отражались в купели, но отражались в глазах Мичи, вполне обычных, темно-карих, совершенно не пронзительных. «Какое небо в горах! В Токио вместо звезд ночное освещение, фары машин, реклама и вывески». У бабушки в деревне звезды тоже покрывали небо частой сетью, но даже там они не казались рисовыми зернами на празднике урожая, – так их много над вершинами гор. Ротен-буро закольцовывалось рукотворным водопадом. С поросших влажным мхом камней сбегала вода, голубая змейка терялась в изумрудной воде бани. Воздух бодрил вечерей прохладой, пар согревал в объятиях. Деревья нашептывали сюжеты, перебирали страницы земной памяти, отыскивали древние сказания. Мичи погрузилась в источник до подбородка. Полотенце положила на лоб. Пар очищал от суеты дней, снимал шелуху тревог, обострял чувства. Негромкие голоса купальщиц в соседних купелях плели канву чужих судеб. Легенда превращалась в сплетню, сплетня в легенду, Мичи прислушалась, удивляясь, как хорошо доносятся голоса через пар купален.
«Как-то давно заблудился в лесу человек. Плутал меж деревьев до глубокой ночи. Когда же совсем отчаялся, явился к нему дух, окутанный белым сиянием. Дух указал мужчине путь к горячим источникам. И приказал построить возле них гостиницу. Чтобы вечный путник, единственный не знающий покоя, смог отдохнуть в ней.
– Дай гостю все, что попросит, как постучится в двери. И получишь от него вечность, – сказал дух.
Мужчина исполнил наказ. И стал ждать прихода гостя».
Полотенце соскользнуло со лба, Мичи забылась и опустила
«Сперва в дом постучалась женщина. Она прижимала к груди младенца и едва держалась на ногах. – Я могу заплатить за дрова, – прошептала она, и мужчина впустил её в гостиницу, хотя построил вовсе не китин-ядо42, а роскошный рекан. Но эта женщина могла оказаться обещанным гостем, рассудил он. Женщина переступила порог дома и упала замертво. Мужчина перевернул её, чтобы проверить жив ли младенец, но и дитя не дышало. Пока мужчина размышлял, что же ему делать, тела женщины и ребенка задрожали и истлели.
Немногим позже к рекану пришел богато одетый человек. Хозяин сразу заметил кровавые следы на дорогой одежде. Впустил путника, тот упал без дыхания и исчез, как раньше женщина.
Явился третий призрак. А в том, что рекан посещали призраки, мужчина был уверен. Глубокий старик стоял на пороге.
«Как удачно я набрел на дом в лесу. Последнее пристанище мое!» – поблагодарил старик хозяина и разделил участь предыдущих гостей».
Мичи звездочкой лежала на воде. Голос девушки звучал над ухом, словно они плавали в одной купели. Мичи лениво повернулась, вода не колыхалась.
«Я знаю, чем закончится твоя история, – обратилась Мичи к купальщице, – По крайней мере у бабушки подобные оканчивались одинаково. Кто ж не знает коварство духов!»
И купальщица, которая не думала покидать своей бани, подтвердила догадку:
«Никто кроме смерти не приходит в мой рекан! – выкрикнул тогда хозяин.
И в тот же миг возникла перед ним женщина необычайной красоты. Хозяин обрадовался новой гостье, выглядела она живой и из пояса выглядывал туго набитый кошель. Мужчина пропустил путницу, она прошла в дом. И о, чудо! Не исчезла!
«Ты ли тот гость, что обещал мне дух?» – спросил мужчина.
Женщина кивнула и махнула кому-то рукой.
В рекан вплыло зеркало. Не сразу мужчина разглядел демонов, несших его. Потому что с ужасом взирал на отражение гостьи – она прихорашивалась во внесенное зеркало, оттуда ей отвечал скелет в роскошных одеяниях.
И тогда хозяин рекана понял, что действительно ждал в гости саму смерть».
«Нет же, нет! То была совсем другая история, – не успела Мичи понять, понравилась ли ей легенда, вмешалась вторая рассказчица начала, – Некогда лесной дух повстречал в лесу юношу, что нес на спине больного отца. Нес на гору, умирать под звездами и ветром. У старика отнялись ноги и он посчитал, что лучше достойно встретить смерть, чем быть обузой семье. Обливался юноша слезами, потому что горячо любил отца и не желал с ним расставаться. Так громко плакал и стонал юноша, что лесной дух не выдержал и вышел к ним.
– Что так громко плачешь и стенаешь в моем лесу? Почему старик не идет своими ногами?
Юноша поведал лесному духу о бедах, случившихся с отцом. И отвел их дух к чудесной струе горячей воды, бившей из-под земли в глухой чаще леса. Вода стекала в ложбинку, образуя небольшое озерцо.
– Войди в воды с отцом и вернется к нему здоровье и сила.
Обрадовался юноша, вошел с отцом в горячий источник. Морщины у старика разгладились, выпрямились скрюченные ноги, исчезла седина. Вышел он из источника юным и здоровым. Оглянулся. А позади зовет на помощь его сын: седой, согбенный и старый.